Легат шагнул в сторону, коротко кивнул магам.
Медленное и короткое движение рукой, нужное лишь чтобы подчеркнуть момент и огромная общая могила, где лежали ряды завёрнутых в плащи тел, закрылась наползающей землёй, чей вал всё рос, превратившись в итоге в холм. Впервые на землях Зелона мы правильно хоронили своих мёртвых. Глухо прозвучал голос легата:
— Все свободны. Выступление через час.
Одна за другой роты, следуя приказам командиров, уходили от места погребения к лагерю. Вид, стоявший в двух шагах перед выстроенным в пять шеренг подразделением, обернулся. Его грубое лицо казалось застывшей на морозе небрежно размятой глиняной заготовкой для голема. Взгляд прищуренных глаз скользнул по нам, а губы искривились:
— Легат все верно сказал: наш счёт растёт. Это важно — помнить о погибших. Но не менее важна и грубая изнанка службы, бытия солдатом, тем более в такое страшное время. Среди вас большая часть это добровольцы, что откликнулись на призыв страны в это тяжёлое время. Уже одно это поступок, достойный гардарца, настоящего сына Создательницы.
Рядом, едва слышно хмыкнула Катирия.
— Но мне хотелось бы, чтобы вы вспомнили как погиб вчера каждый из ваших товарищей, — Вид поднял подбородок, ухитряясь глядеть на нас сверху вниз, на всех одновременно. — Я скажу прямо: девять из десяти погибли, потеряв голову от страха, побежали, бросив товарищей и получили удар в спину, не слыша команд, ничего не соображая. Я скажу правду, правду вашего командира: я даже рад, что они погибли.
По строю пронёсся едва слышный звук. То ли вздох, то ли сдавленный шёпот. Вид угрюмо усмехнулся:
— Все верно. Строй силен лишь тогда, когда тебя надёжно прикрывает товарищ. Когда ты можешь надеяться на его щит, меч, копьё и стрелу так же твёрдо, как на свою. Трус убивает не только себя, но и товарища. Сначала одного, которого не прикрыл от удара, затем другого, чью спину открыл чужой стреле. Вчера погибшим повезло.
По строю прокатилась волна шёпота, стихшего под взглядом капитана. Он кивнул и повторил:
— Им повезло. Их трусость до такого не довела, и, хотя раненых по их вине хватает, но вчера они всего лишь погибли сами. Взгляните ещё раз на эту могилу и каждый раз, когда в сердце заползёт страх, гоните его. Иначе ваша смерть неизбежна. Не от вражеского клинка, так от моего. Ибо трусость одного может погубить всех, и я не буду колебаться, видя труса в нашем строю. Отныне за вашими спинами будут всегда стоять ветераны роты, они кулаком и криком вернут разум в каждого, кого охватила трусость. Я верю, что вместе с вами мы возьмём штурмом столицу Зелона.