В соответствии с такой теоретической установкой II конгресс Коминтерна принял манифест, в котором говорилось: «Международный пролетариат не вложит меча в ножны до тех пор, пока Советская Россия не включится звеном в федерацию Советских республик всего мира». Но стабилизация капитализма, ослабление революционного движения на Западе привели к пересмотру этих взглядов, и Ленин делает вывод, что пролетарская революция в Европе еще не созрела, мировой капитализм сумел устоять, но он пока не в состоянии вооруженным путем разгромить Советскую Республику, что в мире налицо непрочное равновесие.
[204]Против новой экономической политики выступил также Е. А. Преображенский, который выдвинул теорию «первоначального социалистического накопления». Г. Л. Пятаков считал переход к новой экономической политике явным отказом от героических традиций большевизма.
После определенного раздумья Н. И. Бухарин решительно отказывается от политики «военного коммунизма». Именно он после смерти В. И. Ленина становится наиболее последовательным выразителем идей нэпа, их пропагандистом и защитником. Он писал, что в своих последних статьях и письмах Ленин высказал идеи, «которые десятками лет будут определять политику нашей партии».[205]
«У целого ряда наших партийных товарищей, — отмечал Бухарин, — смысл новой экономической политики сводится только к одному: крестьянин на нас наступил, мелкобуржуазная стихия взбунтовалась, мы отступили и больше ничего — и только к этому, якобы, сводится все дело. Но дело, конечно, не только в этом, вернее, не столько в этом. Смысл новой экономической политики, которую Ленин… назвал правильной экономической политикой (в противоположность военному коммунизму, который он… охарактеризовал как „печальную необходимость“, навязанную нам развернутым фронтом гражданской войны), — в том, что целый ряд хозяйственных факторов, которые раньше не могли оплодотворить друг друга, потому что они были заперты на ключ военного коммунизма, оказались теперь в состоянии оплодотворять друг друга и тем самым способствовать хозяйственному росту».[206]
Защищая нэп, он подчеркивает, что политика пролетарского государства стала менее героической, но зато приобретает более уверенный, прочный, ближе к реальной действительности характер. «С этой точки зрения переход к новой экономической политике явился крахом наших иллюзий».[207] Эти идеи он развивал и раньше, в частности в статье «Новый курс экономической политики», где писал, что «мелкий производитель будет втянут в общественное хозяйство не мерами внеэкономического принуждения», а в основном хозяйственными выгодами от машинизации сельского хозяйства.