У колонн Двалия выстраивала своих утят на собственный вкус.
– Я пойду первой, – объявила она, как будто кто-то другой мог вести нас. – Виндлайер возьмет меня за руку, а другую руку даст Керфу.
Она тепло улыбнулась калсидийцу, который согласно кивал, и я поняла: эти двое важнее всего для нее. Чтобы выжить, ей надо, чтобы колдун и солдат из Калсиды прибыли с ней.
– Потом девчонка. Керф, держи ее крепко. Только не за руку: помни, она кусается. Держи ее за шею сзади. Вот так. Алария, ты пойдешь последней. Возьми ее за руку повыше, у плеча, и держи изо всех сил.
Алария была рада исполнить этот приказ, и мне оставалось лишь слабое утешение, что это будет мое неповрежденное плечо. Керф вцепился мне в шею, в нем не осталось и следа доброты, которую он выказывал ко мне прежде. Калсидиец снова сделался марионеткой Виндлайера.
– Погодите! А я? Я пойду последней? – возмущенно спросила Реппин.
Двалия холодно посмотрела на нее:
– Ты не пойдешь последней. Ты не нужна. Ты не пошла за дровами. Сама решила быть бесполезной. Алария, сходи принеси ту шубу. Возможно, удастся выручить за нее денег в Калсиде. И мешок Реппин прихвати.
Глаза на бледном лице Реппин сделались огромными. Алария выпустила меня и побежала выполнять поручение. Калсидиец цепко держал меня. Алария спешила. Она что, пытается доказать свою полезность? В мгновение ока та вернулась с мешком Реппин на спине и моей некогда белой шубой, перекинутой через руку. И схватила меня за плечо, вонзив ногти.
– Вы не можете меня тут бросить! Мне нужен мой мешок! Не бросайте меня!
В свете костра лицо Реппин казалось мертвым. Прокушенную руку она прижимала к груди. Здоровой попыталась схватить Аларию за запястье. Та отвернулась от нее и прижала к сердцу мою шубу свободной рукой, так чтобы Реппин ее не достала. Хватка Аларии на моем плече сделалась сильнее. Интересно, отчего? Может, она пытается ожесточить свое сердце, прежде чем бросить Реппин, а может, испытывает облегчение? Возможно, просто радуется, что это не ее здесь бросят. Теперь я поняла, как Двалия удерживает их в своей власти. Когда она жестоко обращается с кем-то из своих людей, другие радуются, что могут ненадолго перевести дух. Небелы не знают преданности, только страх перед Двалией и надежду на ее подачки.
– Пожалуйста! – завопила Реппин в ночи.
Виндлайер тихонько пискнул. Он отвлекся на миг, и хватка Керфа на моем затылке ослабла.
– Она бесполезна! – прорычала Двалия. – Она умирает, она ноет, на нее приходится тратить то немногое, что у нас осталось. Не сомневайся в моих решениях, Виндлайер. Вспомни, что случилось в прошлый раз, когда ты меня ослушался. Сколько погибших, и все по твоей вине! Слушай меня и держи крепко, иначе я и тебя здесь оставлю!