– Ну, Базиль, – отсмеявшись и как-то резко, без перехода, став предельно серьезным, усмехнулся Хромой, – я, честно говоря, даже рад, что ты жив. Стало быть, наш общий знакомый Блад до тебя не добрался.
– Я добрался до него раньше, – просто ответил Камнеедов.
– Ха! Я так и подумал. Шустрый ты.
– Ага. А еще резкий, как понос.
– И это тоже. Но, повторюсь, я рад. Хоть ты и русская скотина, но все же человек интересный, а Блад – так, примитив. Кстати, ты знаешь, какая его настоящая фамилия? Нет? Черчилль. Он утверждал, что в родстве с легендарным Винни! Совершенно безосновательно, кстати, род его идет от каторжника, которого в свое время загнали в Австралию перевоспитываться.
Плебей.
Сказано это было с таким презрением, что стало ясно – уж себя-то Хромой плебеем явно не считает. Британцы, что с них взять. По-прежнему кичатся древностью рода. Учитывая, что в Империи все дворянство было новое, основавшее свои рода в период становления государства и последовавших за ним войн, катаклизмов, поиска новых земель и прочего экстрима, длинная череда благородных предков на русского впечатления не произвела. Камнеедов безразлично пожал плечами:
– А у тебя самого-то как фамильё?
– Глостер. Так что я даже в дальнем родстве с королем.
– Мне как, трепетать?
– Не стоит. Поздно уже бояться. Но ты хорошо держишься, Стоун. Как, нашел свой передатчик материи?
– Даже не искал. Мне в него изначально не верилось.
– И правильно делал. Это я его придумал. Нам было нужно сорвать… Впрочем, неважно. Мне куда интереснее другое. Ты жить хочешь?
– Хочу. А скажи, это ты постарался сделать так, чтобы когда я расколол девчонку, подозрения пали на Смита? Оно вообще надо было?
– Да, постарался. Честно говоря, не рассчитывал, что он полетит с тобой. Прикрытие не хуже любого другого. А сделал, наверное, по привычке. Сам понимаешь, она – вторая натура.
– Хитро, но в данном случае бесперспективно.
– Может, да, а может, и нет. Игра-то может иметь разные варианты выигрыша, и ни одним не стоит пренебрегать, это вредно для здоровья. Признайся, а ты ведь его подозревал. Все же указывало, что Смит подстроил ситуацию, а ранение – накладка, случайность. Оно ведь и было случайностью.
– Не признаюсь, не в чем. Я, возможно, дурак, но Женька – мой друг. Еще вопросы?
– Идеалист ты, Стоун.
– Но ведь я оказался прав. А все остальное – не заслуживающая внимания лирика.
– Тоже верно. Но ты не уходи от темы. Если хочешь жить, нам стоит побеседовать. А за жизнь или за смерть – вопрос уже второй.
– Беседуй. Зачем я тебе понадобился?
– Ну, я в курсе того, что ты возвращаешься в Империю. А нам нужны свои люди…