Женщина в пилотском кресле уже немного освоилась. Все-таки как здорово действует на человека свобода! Расслабилась, откинулась на спинку и активно проверяет аппаратуру. Теоретически этим положено заниматься до старта, однако уж что получилось – то получилось. Движения четкие, уверенные – интересно, кто учил, папа или мама?
На шум женщина обернулась и широко распахнула глаза от удивления:
– Васька, ты, что ли?
– Ну, я, я. – Василий Камнеедов, он же Базиль Стоун, раздраженно стянувший в медотсеке успевшую вконец надоесть маску, растер ладонями горящее лицо. Аллергия, чтоб ее… – Кто ж еще узнает твой голос по одной неприличной фразе?
– Когда?..
– А в тот момент, когда вас гнали по коридору, и тебя прикладом по горбу отоварили. Могу обрадовать: голос у тебя по-прежнему звонкий, так что легкие не прокурены.
– И вот так сразу узнал? – недоверчиво спросила женщина, игнорировав шпильку насчет курения. Да и то сказать, она им баловалась только во время учебы, а потом сразу бросила. Да и вообще, кто из студентов не курил?
– Нет, но потом на всякий случай записи с камер посмотрел, – безразлично отозвался Камнеедов. Зуд вроде бы отступил, и настроение моментально улучшилось. – А там уж время понять, кто есть ху, было. Ты, конечно, изменилась, но не так уж сильно. И вот, я как те Чип и Дейл, спешу на помощь. Как всегда быстрый, дерзкий, как пуля резкий…
– Скорее уж, как понос.
– А тут уж у кого что болит – тот о том и говорит. Доброе… ага, уже утро. Значит, доброе утро, крошка, и добро пожаловать в реальность. Может, объяснишь мне, какого лешего тебя занесло в эти края?
– А тебя? – Изабелла Костина, его подруга детства, с которой они выросли на одной улице и дрались едва ли не чаще, чем потом вместе бегали на танцы, гордо вздернула изящный носик и, видимо для контраста, совсем не аристократически им шмыгнула. – Вот уж кого-кого, а тебя в этом месте встретить я меньше всего ожидала.
– Меня? – Камнеедов усмехнулся, криво и болезненно. – Меня жизнь.
– Ну а меня – работа.
– Что, твой суперважный институт решил устроить экспедицию и послать профессуру жир растрясать? А те не захотели свои толстые задницы из кресел вытаскивать и послали вечного мэ-нэ-эса[2] разгребаться?
Изабелла скривилась – фраза, небрежно брошенная товарищем, попала точно в цель. Впрочем, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сделать соответствующие выводы. Уж что-что, а институтскую кухню Васька себе неплохо представлял. Сам был профессорским сынком. Отец его, правда, работал в учреждении иного профиля, да и классом уступающего альма-матер Изабеллы, но вряд ли это имело принципиальное значение.