– То место в Карибском море, где пропадает столько кораблей… – проговорил от двери Тал.
– Бермудский треугольник, – быстро вставила Лиза.
– Да, – сказал Тал. – Может быть, и там тоже?..
– Работа этого существа? – подхватил Флайт. – А почему нет? Вполне возможно. Вот уже много лет в этом же районе необъяснимо исчезает огромное количество рыбы. Так что гипотеза о вековечном враге вполне приложима и к этому случаю.
На экранах терминалов вспыхнули слова:
– ПОСЫЛАЮ ВАМ ПАУКА.
– Что бы это значило? – спросил Флайт.
Сара отстучала в ответ:
– ПОЯСНИТЕ.
Снова зажглись те же самые слова:
– ПОСЫЛАЮ ВАМ ПАУКА.
– ПОЯСНИТЕ.
– ПОСМОТРИТЕ ВОКРУГ.
Дженни увидела его первой. Он сидел на рабочем столе слева от того терминала, за которым расположилась Сара. Черный паук, величиной немного поменьше тарантула, но намного крупнее обычного паука.
Сидел он, свернувшись в комок и поджав под себя длинные лапы. И он менялся. Сначала паук тускловато поблескивал. Потом черный цвет сменился на уже знакомый им серо-красновато-коричневый. Затем паук растаял, а кусок аморфной плоти начал удлиняться. Теперь вместо паука здесь сидел таракан. Отвратительный, безобразный и противоестественно большой таракан. Но вот на его месте возникла маленькая мышка и зашевелила дрожащими усиками.
На экранах терминалов высветилась новая надпись:
– ЭТО ОБРАЗЕЦ ТКАНЕЙ, КОТОРЫЙ ВЫ ПРОСИЛИ, ДОКТОР ФЛАЙТ.
– С чего это вдруг оно стало таким покладистым? – удивился Тал.
– Потому что оно понимает: что бы мы о нем ни узнали, нам это не поможет, мы ничего не сможем ему сделать, – угрюмо произнес Брайс.
– Должен быть какой-то способ, – возразила Лиза. – Нельзя терять надежду. Никак нельзя.
Дженни удивленно следила за тем, как теперь уже и мышка растаяла и превратилась в комочек бесформенной плоти.
– ДАРУЮ ТЕБЕ ЭТУ ЧАСТЬ СВЯЩЕННОГО ТЕЛА МОЕГО, – сообщило оно, перефразируя слова Священного писания и явно насмехаясь над ними.
Комок тканей то покрывался сверху рябью, то вспучивался, в нем образовывались провалы, из которых в следующий же миг что-то выпирало, а там, где только что торчали выпуклые узлы, внезапно раскрывались отверстия. Комок ни на долю секунды не мог оставаться спокойным – точь-в-точь как та основная масса этой протоплазмы, которая убила Фрэнка Отри и которая тоже то ли не хотела, то ли не могла ни одного мгновения побыть без движения.
– СМОТРИТЕ НА ЧУДО ПЛОТИ МОЕЙ, ИБО ТОЛЬКО ВО МНЕ ВОПЛОЩЕНО БЕССМЕРТИЕ. НЕ В БОГЕ. НЕ В ХРИСТЕ. НО ТОЛЬКО ВО МНЕ.
– Теперь я понимаю, что вы имели в виду, когда говорили, что оно находит для себя удовольствие в издевательстве и насмешках, – сказал Флайт.