У нее в руках щупальце, которое она отрывала от Тала, вначале распалось на куски, потом эти куски превратились в омерзительно воняющие хлопья мертвых тканей.
С трудом удерживаясь, чтобы ее не вырвало, Дженни с еще большей энергией принялась отдирать щупальца от Тала, и наконец ей это удалось, а два последних отвалились сами, и Тал, задыхаясь и истекая кровью, упал на мостовую как подкошенный.
* * *
Извивавшиеся в воздухе, но ослепшие щупальца так и не смогли дотянуться до Лизы. Они сникли и влились назад в ту тошнотворную массу, что извергалась на улицу из гриль-бара. Пораженное чудовище дергалось в судорогах, от него отваливались покрытые пеной зараженные куски.
– Оно умирает, – проговорила Лиза, ни к кому не обращаясь, да рядом с ней и не было никого, кто бы мог здесь сейчас ее услышать. – Дьявол умирает.
* * *
Несколько последних футов, самый трудный, почти вертикальный участок подъема, Брайс прополз на животе. Но вот наконец он добрался до кромки обрыва, подтянулся и перевалился через нее на мостовую.
Выбравшись наверх, он оглянулся посмотреть на путь, который только что прошел. Перевоплощающаяся протоплазма так и не сумела подобраться к нему достаточно близко. По дну провала расползлась большущая лужа желатинообразной бесформенной материи, покрывшая собой все свалившиеся туда обломки мостовой, но она была уже почти безжизненной. То здесь, то там из нее пытались подняться отдельные фантомы то в виде человека, то животного, но вековечный враг на глазах терял способность к перевоплощению. Фантомы получались неправильных форм, медлительные и неуклюжие. Еще живая плоть постепенно тонула под грузом собственных же, но уже мертвых и разлагающихся тканей.
* * *
Дженни опустилась на колени возле Тала.
Руки и грудь его были страшно изранены. Вдоль всего левого бедра тоже тянулась большая открытая кровоточащая рана.
– Больно? – спросила Дженни.
– Когда оно держало меня, да, было страшно больно. Сейчас уже поменьше, – ответил он, хотя выражение лица выдавало подлинную силу испытываемых им страданий.
Огромная масса слизи, выплеснувшаяся из гостиницы «На горе», начала постепенно втягиваться назад, утекать в трубы и потайные пустоты, из которых вырвалась раньше, оставляя после себя слегка курящиеся паром пятна и грязные лужи распадающейся плоти.
Отступление, поистине достойное Мефистофеля. Назад в преисподнюю. Обратно в ад.
Убедившись, что непосредственной опасности больше нет, Дженни занялась ранами Тала уже всерьез.
– Плохо дело? – спросил он.
– Не так плохо, как мне показалось вначале. – Она заставила его снова лечь. – Местами объедена кожа. А кое-где еще и подкожные жировые ткани.