Тал открыл им дверь и проговорил: «Ко-ко-ко!» На нем был костюм цыпленка.
Более дурацкого костюма Дженни в жизни не видела. Она расхохоталась так, что не сразу поняла, что и Лиза тоже хохочет вовсю.
Это был первый ее смех за все последние шесть недель. До этого она в лучшем случае только улыбалась, выдавливала из себя улыбку. Теперь же она хохотала до тех пор, пока по щекам у нее не покатились слезы.
– Подумаешь тоже, нашли над чем смеяться, – проговорил Тал, притворяясь обиженным. – Посмотрели бы вы со стороны на эту ведьму!
Он подмигнул Дженни, и она поняла, что Тал выбрал себе костюм цыпленка, думая именно о том, какое впечатление он произведет на Лизу.
– Бога ради, – взмолился Брайс, – пойдемте в дом, не будем стоять в дверях. Если тебя кто-нибудь увидит в подобном облачении, Тал, в городе исчезнет последнее уважение к полиции!
В этот вечер Лиза была активной участницей всех разговоров, игр и забав и много смеялась. Жизнь для нее начиналась заново.
* * *
В августе следующего года, в самый первый день своего свадебного путешествия, Дженни вышла на балкон гостиничного номера, с которого открывался прекрасный вид на Уайкики-Бич. На балконе уже стоял Брайс. Вид у него был хмурый.
– Ты что такой мрачный? Из-за того, что мы уехали от Тимми? – спросила она.
– Нет. Хотя я о нем постоянно думаю. В последнее время… у меня почему-то появилось такое ощущение, что с Тимми со временем все будет в порядке. Странно. Как предчувствие какое-то. Этой ночью мне приснилось, что Тимми вышел из комы, проснулся, сказал мне «привет!» и попросил бигмак. Но… только этот сон был совсем не похож на те, что я видел раньше. На этот раз все было словно наяву.
– Ну, ты ведь никогда не терял надежду.
– Одно время я потерял ее. Но потом она снова вернулась.
Они постояли еще немного молча, слушая, как волны набегают на пляж, и ощущая обвевавший их теплый морской ветерок.
Потом они снова занялись любовью.
* * *
Этим вечером они ужинали в одном из хороших китайских ресторанов Гонолулу. Весь вечер они пили шампанское, хотя официант вежливо предложил им перейти на чай, чтобы, как он выразился, «не испортить» вкусовые ощущения от блюд.
За десертом Брайс проговорил:
– В этом сне Тимми мне еще кое-что сказал. Когда я удивился, что он проснулся, вышел из комы, он вдруг произнес: «Но, папочка, если есть дьявол, значит должен быть и Бог тоже. Ты разве не понял этого, когда встретился с дьяволом? Бог не позволил бы мне проспать всю мою жизнь».
Дженни посмотрела на него, не вполне понимая, к чему он клонит.
– Не бойся, – улыбнулся Брайс. – Я не чокнулся. И не собираюсь посылать деньги всяким шарлатанам-телепроповедникам, чтобы они молились за Тимми. Черт побери, я даже не собираюсь начать ходить в церковь. Воскресенье – это единственный день, когда я могу отоспаться! Я говорю не о той стандартной, привычной вере в Бога, какая обычно имеется в виду…