Я вежливо поздоровалась, он поднял на меня взгляд, и тут я поняла, что поспешила с термином «невыразительный», ибо взор таковым не являлся. Он был встревоженным и тяжелым, даже злым.
— А где Галина Викторовна? — грубо поинтересовался новоприбывший.
— Я за нее, — тоном-копией ответила я. Не собираюсь сюсюкать с теми, кто сам со мной сюсюкать не собирается.
Но розовощекий тип, казалось бы, не удивился и не обиделся. Проходя мимо меня внутрь здания, отрывисто бросил:
— Мне нужна копия диссертации Виноградова, — будто для меня это что-то значило.
Я лишь молча пододвинула ему синий журнал.
— Почему синий? — грозно осведомился он, точно я была нерадивым хирургом, отрезавшим ему не ту часть тела, о которой договаривались, но быстро поправил сам себя, вспомнив, очевидно, что пришел во внерабочее время: — Ах, ну да…
Создавалось впечатление, что он был из той категории людей, которые вечно всем недовольны и любят срывать свое настроение на окружающих. Я покачала головой несколько досадливо, даже не боясь того, что он примет это на свой счет (а пусть, ведь так оно и есть) и потянулась к связке ключей.
— Вам в какую комнату?
— Архив — ну конечно же! — как цепной пес, встал он на дыбы.
— Я вообще-то второй день работаю.
— Ах, ну да… — Он нервно посмотрел по сторонам. — Архив, — добавил тише.
— Я поняла уже.
Взяв нужный ключ, я отправилась первая. Он, однако, не спешил следовать за мной в коридор.
— Постойте, девушка…
— Анна.
— Вы что, со мной пойдете?
— Таков порядок, — кивнула я, моргнув, мол, приказ есть приказ, сама не рада, а что делать.
— Дурдом, — прошипел он, дальше шел молча, но на лестнице неожиданно растаял. — Кстати, что тут за крики были? — Я рассказала про труп мальчика возле церкви. — Вот оно что… Что думают?
— Кто? — удивилась я. Мужчина проявлял весьма экстравагантные манеры в межличностных коммуникациях. То рычит и требует мою предшественницу, то разговаривает со мной словно мы друзья и я обещала ему какие-то любопытные сплетни.
— Ну… люди. Ребенок же. Не каждый день.
— Ах, в этом смысле… — Несмотря на то, что собеседник не имел привычки проговаривать свои мысли целиком и логически завершать реплики, я поняла его прекрасно. — Не знаю. Менты разберутся.
— Как же, ага, — буркнул он скептически и с силой выхватил у меня ключ, так как мы уже приблизились к одной из дверей.
Я вдруг задумалась. А ведь и впрямь могут не разобраться. И виновный так и не будет наказан. Алина вряд ли так разоткровенничается со следствием, как это сделала сегодня с нами — в состоянии аффекта. Даже если и так, они могут и не заинтересоваться ночными прогулками детей, ведь это я их видела, а не они. И тем более детей допрашивать смогут только в присутствии родителей, что явно не пойдет на пользу их откровенности. А вот я могла бы…