— Вот видишь. Значит, это все она. А ты просто жертва обмана, как и я. Спасибо, дорогая! — тут же сменил он гнев на милость, видя, как я ставлю дымящуюся кружку возле его ладони, а я, напротив, пожалела, что не додумалась насыпать туда мышьяка.
— Кушайте на здоровье, — растянув губы в гиперболической улыбке, от которой заболели щеки, пропела я и тихо, но так чтобы он услышал, добавила: — Клоун.
Он хмыкнул и накинулся на кружку, как верблюд, прошедший семьдесят километров по пустыне. Заполнив-таки свой горб, он признался:
— Видите ли, дорогие мои подельники, я сделал кое-что важное для расследования, не поставив вас в известность. Все-таки доверять в этом месте никому нельзя. Даже проведя поверхностную проверку. Многие умеют врать весьма виртуозно, а пытать вас я пока не пробовал. — Мы переглянулись с Толей, пытаясь понять, шутит наш старший товарищ или говорит серьезно, а он между тем достал планшет из широкого внутреннего кармана пиджака. — Чтобы поймать нашего таинственного ночного посетителя, я повесил над крыльцом видеокамеру.
— Что?! — удивилась я и несколько даже обиделась, но потом, поразмыслив, пришла к выводу, что решение было верным. — Но как это нам поможет, он же не проходит через эту дверь, — кивнула я на вход. — Здесь я сижу.
— Это да, но если он идет от будки охранника ко дворцу, то мы его прекрасно увидим до того, как он куда-нибудь свернет.
— Почему он должен идти от… Нет! — догадалась я. — Борис?
— Вроде в прошлый раз, когда ты на дежурстве поймала отражение призрака, дежурил тоже он, или я ошибаюсь?
Так как сие было сказано таким тоном, точно он не сомневался в своей правоте и невозможности ошибиться, отвечать я не стала; вместо этого села к нему поближе, чтобы видеть экран.
На планшете появилась видеозапись: Смирнов сконнектил девайс с камерой посредством блютуз. Я увидела себя и Толю возле фонтана, возвращающихся к зданию. В этот момент мы заметили тень на углу и отправились туда.
— Для чего ты это показываешь? Это предыдущая ночь.
— Да, но я хочу узнать, ушел ли ма… Толян из здания или остался на ночь.
Толик презрительно хмыкнул, я же сообщила:
— Он остался, так что не трать наше время, мотай запись на сегодняшнюю ночь.
— Слушаю и повинуюсь, — без злости ответил Смирнов и послушно перемотал запись. Так он ревнует или нет? Иначе для чего было проверять? Просто чтоб меня позлить?
— Останови, — скомандовала я, увидев начавшиеся сумерки.
— Да пожалуйста, — он включил кнопку «плей». — Только мы так очень долго смотреть будем.
— Камера время фиксирует? — Я ткнула в белые цифры в углу экрана. — Это время, сколько длится запись, или текущее?