Подвинув в мою сторону очередную чашку, Чан вновь насладился ароматом, а потом вкусом только что приготовленного чая. Я проделал тоже самое.
– Тимофей, сегодня вечером ты увидишься со своей сестрой. Тебя проводят.
– Спасибо, Шунь. Признаться, я не верил, что она осталась жива. И тем более не мог предположить такой судьбы у неё. Извини за вопрос, но что ждёт её, как вдову брата. Я краем уха слышал, что в Китае многие вдовы кончают жизнь самоубийством.
– Да, есть такой обычай. Многие жёны не желают расставаться со своим погибшим мужем, но это в основном в аристократических семьях, – Чан сделал ещё один глоток и поставил чашку на стол. Немного помолчал, как бы раздумывая говорить или нет, а потом продолжил. – Куифен хотела уйти из жизни вслед за Киангу, но я запретил, пообещав, что не буду требовать от неё повторного замужества и позволю воспитывать детей.
Я удивлённо посмотрел на Чан Шуня. Заметив мой невысказанный вопрос, губернатор продолжил.
– Очень многие, чтобы избавиться от лишних ртов, стараются выдать вдову повторно замуж. В основном это происходит у бедняков, находящихся в тяжелом финансовом положении. Им, действительно, тяжело прокормить лишние рты. Хотя, такое встречается и в семьях, где присутствует достаток и даже в среде аристократов, но там больше вопрос касается наследования. В случае Куифен всё по-другому. Нам с женой Будда не дал детей, поэтому дети моего брата будут для нас с женой, как родные, но и твоя сестра Алёона, – коверкая имя, произнёс Чан, – давно стала для нашей семьи родной. Чтобы не случилось, я сделаю всё, чтобы она и дети не знали горя. Тем более других наследников, кроме сыновей Киангу, у меня нет.
«Вернее всего, это самый оптимальный вариант. Если даже я её вместе с детьми переправлю в своё имение, то не уверен, что сделаю их жизнь лучше. Здесь она официальная вдова брата генерал-губернатора провинции, а дети его наследники. В России она и дети никто», – успел подумать я про себя, слушая Чана, пока тот не задал мне вопрос.
– Что Вы на это скажете, шуурин?
Я улыбнулся от этого «шуурина» и искренне ответил:
– Большое спасибо за всё, господин генерал-губернатор.
На этот раз Чан Шунь не стал меня поправлять.
– Тогда до вечера, – произнёс мой неожиданный деверь, вставая и показывая, что семейная аудиенция закончена.
Вечером состоялась моя встреча с сестрой. Чан поприсутствовал за одним с нами столом минут пять, а потом покинул помещение, оставив наедине.
«Наедине-то, наедине, но уши кто-то будет греть стопроцентно. У маньчжур система подслушивания и подглядывания во дворцах во все времена была на высоте, – думал я, глядя в спину дзяньдзюня, покидающего комнату. – Значит, надо будет подкинуть генерал-губернатору „информацию к размышлению“, как заявлял голос за кадром в кинофильме „Семнадцать мгновений весны“».