— Дедушка Георгий, что они от тебя хотят?
— Хотел, чтоби я ушел из своя дом.
— Как это ушел? Не волнуйся. Никто не имеет права выселить тебя из квартиры.
— Нет документа.
— Как так нет документа?
— Нет.
— Не может быть. Ты его куда-нибудь засунул.
— Все в сундуке лежал.
— Достань посмотри!
Я вытащил деревянный сундучок из-под дивана, но никаких нужных документов в нем действительно не оказалось. Только связка писем в пожелтевших конвертах с оторванными марками, фотографии — Боженка и Георг Хениг, брат Антон, одетый рыцарем, верхом на коне, держит валторну. Боженка одна перед замком, вокруг — луг, диплом, написанный на толстой бумаге красными и черными чернилами, с круглой печатью. Все, кроме документа, подтверждающего, что старый мастер, чех по национальности, Георг Йосиф Хениг, имеет право жить в этой лачуге до самой своей смерти, имеет право провести в относительном спокойствии остаток своих дней в грязном, сыром и запущенном подвале на улице Волова. Отец растерянно пожал плечами.
— Нет, — сказал он. — Нет, и все тут!.. Подошел к буфету, пнул его ногой, прислонился к нему и долго стоял, задумавшись. — Как я не догадался! — Он хлопнул себя по лбу. — Конечно же, паспорт! Дай паспорт! Там же есть прописка.
— Нет пашпорт, — сокрушенно ответил Георг Хениг.
— Как нет? Потерял?
— Сосед бросил в мусор. Просил пашпорт видеть, если я имел право жить здесь, и бросил в мусор.
— Как это так — выбросил в мусорный ящик? Ты понимаешь, что говоришь?
— Понимал… Сосед сказал, пашпорт очень стари, двацет лет.
— И с каких пор ты живешь без паспорта?
— Забил. Мне не нужно пашпорт. Я сидел дома, нигде не ходил. Зачем пашпорт?
— А пенсия? Как же ты получаешь пенсию?
— Есть документ, — старик выдвинул ящик верстака, достал мятую бумажку, протянул отцу.
— «Настоящим удостоверяется, — прочитал отец, — что предъявитель сего Георг Йосиф Хениг, столяр, родом из Чехии и проживающий в городе София. Удостоверение выдано для предъявления народным властям». Подпись: Петр Кремыклийский, временно исполняющий должность комиссара района ИСУЛ. Да здравствует Отечественный фронт! София, октябрь 1944 г.»
— И по этому тебе дают пенсию? — Отец недоверчиво смотрел на мятую бумажку.
— Дают. Начальник мене знает с тех пор, как я живет тут.
— Ну как же без паспорта, дедушка Георгий? Разве так можно?
— Почему, Марин? Зачем мне пашпорт? Я нигде не ходил. Купил немного хлеба, собирал окурков, и все. Сидел дома, ждал, когда умереть… — И старик заплакал.
— Подожди, — заговорил отец мягче. — Что-нибудь придумаем. Успокойся! Получишь новый паспорт. Неужели у тебя нет никаких документов?