– Не будем сейчас говорить о нас, – сурово начал Ватсон, как можно строже стараясь смотреть на принца сквозь стекла пенсне. – Мы обычные иностранцы. Лучше скажите нам, молодой человек, как вы могли так бессовестно поступить со своими родителями, да и с подданными тоже? Мать – в предынфарктном состоянии, отец совершенно обезумел и грозится спалить свое собственное королевство... Все уже оплакивают вас, говоря, что злой лесной колдун утащил несчастного наследника престола в свою темницу и теперь регулярно измывается над ним.
– Мне очень жаль, что так вышло, – огорченно промолвил принц, – но они сами во всем виноваты. Они не давали мне никакой свободы. А мне противны все их придворные штучки – все вокруг делают реверансы, пританцовывая, как обезьяны, без конца говорят глупости с самым умным видом... И совершенно ничего не смыслят в настоящей музыке! А я не хочу играть на скрипке или рояле! И танцевать менуэты тоже не хочу!!
– Хотелось бы знать, что вы называете настоящей музыкой и настоящими танцами, – сказал доктор. – Совершенно согласен с вами, что обезьяны танцуют несносно (при этих словах он кинул хитрый взгляд на пса), но чем вам не нравится менуэт или, скажем, чарльстон?
– Как вы сказали? Чарльстон? Никогда не слышал о таком танце, – удивился принц. – Вероятно, он у нас не в моде. У нас вообще ничем путным не увлекаются при дворе.
– Позвольте узнать, каковы все же ваши пристрастия? – вежливо осведомился сыщик, попыхивая трубкой.
– Это мы мигом! – весело отозвался юноша и одним прыжком очутился возле стола с черепками, склянками и стальными прутиками. Он закатил глаза к потолку и... устроил невообразимый концерт. Руки принца мелькали, как спицы в колесе велосипеда, голова моталась во все стороны, а ноги с бешеной скоростью отбивали ритм. Надо сказать, что во всей этой яростной какофонии была своя прелесть, – что-то завораживающее и притягательное. Во всяком случае, так показалось нашим друзьям.
– Вот он, прародитель рок-н-ролла, – тихонько шепнул доктор. – Кто бы мог подумать, что у человечества давно зародилась страсть к этой музыке.
– А может быть, это прапрадед Элвиса Пресли? – глубокомысленно изрекла собака.
Доктор Ватсон наступил псу на хвост и прошипел сквозь зубы:
– Ты что, забыла, что местные собаки не высказываются? Могла бы уже тогда оставаться в своем натуральном облике, раз у тебя язык без костей. Тогда этот милый юноша хоть научил бы тебя танцевать, как все придворные «обезьяны».
В ответ собака только огрызнулась, мысленно послав господину солидный кукиш.