Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин (Беломлинская) - страница 54

Еще у профессорши был какой-то особый разговорный талант, который я не могла оценить в силу плохого английского.

РОЗАЛИ.

Это — грустная история. Розали для секс бизнеса — старуха. Она профессиональная доминиктриса, стоявшая у истоков садо-мазы, но за столько лет богатства и славы не нажила, и на пенсию не вышла. Внешне, она даже в свои, не слишком хорошие пятьдесят — была одной из самых прелестных женщин, которых мне доводилось видеть, но дела ее шли из рук вон плохо. Помню, как она шепчет Наташе:

— Умоляю, сделай мне сегодня хоть одну сессию, иначе меня выгонят с квартиры. Хоть одну!

Добрая Наташа начинала уговаривать клиента, объяснять, что Розали хоть и в возрасте, но зато опытнейшая, можно сказать ветеран и т.д., но чаще всего, клиент все это выслушивал, а потом твердым пальчиком тыкал в молодую гарлемскую испанку. Иногда ее все же брали пожилые люди.

Однажды Розали вызвала меня делать «золотой душ» одному своему постоянному клиенту — красивому старику, похожему на Жана Маре. При этом он был не пидар — «Пандора» — заведение для натуралов, а у пидаров — свои места.

Если клиент заказывает «золотой» или «коричневый душ», а сама садистка не может добыть из своих недр ничего «коричневого» или «золотого», то вызывают другую девушку, которая в данный момент на это способна. С «коричневым душем» — вообще большие проблемы — иногда никто не может! В общем, — тут уж нужны были специальные мастера, и мне — стажерке этого никогда не поручали. А на «золотой душ» — вызвали.

И вот я прихожу — в рабочей одежде — в сапогах на огромной платформе, чулках в сетку, мини-платье из черного пластика и пластиковой красной куртке, вижу на полу лежит старик — одетый в балетную пачку, в белокурый парик — этакая воздушная барышня в морщинах!

Розали говорит необходимый примитивный текст, (она не обладала особыми разговорными талантами

— Мери, ты плохая девочка, сколько раз я тебе говорила, что нельзя трогать свою пусси — когда лежишь вечером в кроватке. Признайся, ты опять делала ЭТО? Все, терпение мое лопнуло, и ты будешь наказана. Вот моя дочка Бетси — она хорошая девочка и никогда не трогает свою пусси, я велела ей тебя наказать. Сейчас она пописает тебе на голову.

Я становлюсь над бедным Жаном Маре, трусов на мне естественно нету, и прямо ему на голову льется «золотой душ».

А я впервые за все время в «Пандоре» думаю:

— Блин, за каким хером я здесь нахожусь и всей этой фигней маюсь? Нельзя ли мне отсюда как-нибудь исчезнуть?

К этому времени я уже около трех месяцев была там, но такая печальная мысль посетила меня впервые — до этого все было любопытно и интересно.