Сейчас у нее были абсолютно нетипичные круги под глазами, просвечивающие сквозь слой косметики – не иначе как плакала, когда поняла, что больше своих дочерей не увидит. Но держалась она молодцом, и голос у нее был бодрый:
– Владимир Николаевич, за время вашего отсутствие никаких ЧП не произошло. В час дня мы всех накормили обедом.
– Молодец, Аленька. Я и не сомневался, что у тебя все будет в порядке.
– Только странно как-то – половина четвертого всего, а солнце скоро сядет. Прямо как в каком-нибудь Питере зимой.
Аля была коренной москвичкой, и Питер для нее был такой же провинцией, как какой-нибудь Салехард.
– Аля, здесь время другое. Сейчас – он посмотрел на часы – без четверти шесть.
– Ясно, – она посмотрела на дамские часики на своем запястье. – Разница в два часа восемнадцать минут. Распоряжусь перевести все часы. Какие будут еще инструкции?
– Думаю, если все недавно поели, смысла их кормить в ближайшее время нет. Сделаем лучше так. Детям и женщинам с "Армении" можно принести ужин прямо в номер, к семи часам. Пусть поедят и ложатся спать – настрадались они знатно, да и биологические часы у них тикают по другому, ведь время переноса практически соответствовало местному.
– Так точно, сделаем. Скажу им, чтобы оставили посуду у двери на подносах.
– Других детей лучше, наверное, покормить в то же самое время в баре. И тоже пусть потом идут спать, или по крайней мере к себе в номера.
– Так точно.
– А мы все соберемся на еще один совет, в половину восьмого. Пригласим всех, кроме вахтенных матросов – пусть девушки твои тоже все придут, как только смогут. А после совета можно будет сразу поужинать.
– Вас поняла, Владимир Николаевич. Будет исполнено. Все в «Фили» не поместятся, поэтому, наверное, лучше будет провести совет у «Резанова». Тогда не придется потом никуда переходить.
«Николаем Резановым» назывался ресторан на борту «Форт-Росса», в честь Николая Петровича Резанова, по чьим планам и было основано русское поселение Росс в Калифорнии, хотя ему не суждено было там побывать – он скоропостижно скончался в Красноярске по дороге в Петербург, где он собирался просить императора походатайствовать перед Папой Римским о разрешении его брака с Консепсьон Аргуельо[13].
– Аля, молодец, так и сделаем. Пусть твои девочки всех оповестят. Леха, – он посмотрел на меня, – отдыхай, у тебя сегодня был тяжелый день. Хочешь, пойди поспи. Или сходи пока в «Фили» – я улыбнулся, услышав это название – выпей чего-нибудь. Но чтобы в семь тридцать был у «Резанова», как штык – нас с тобой ждет вторая часть «марлезонского балета», сиречь совета.