Что было дальше, с вашего позволения, пусть останется нашей с Лизой тайной. Но когда мы, наконец, заснули в объятиях друг друга, я ощущал себя самым счастливым мужчиной на всем земном шаре.
Первую половину понедельника мы провели в каюте; как меня заранее предупредили, завтрак и бутылка шампанского с двумя бокалами ждали нас на подносе перед дверью. На этом, увы, наш медовый месяц закончился – точнее, по словам Лены, «не бойтесь, и у вас, и у нас, и у Джона с Мэри он еще будет…» После обеда, Лиза отправилась к матушке Ольге, а я – к Мэри на очередной урок мивокского. Должен сказать, что у нашей индианки проявился недюжинный педагогический талант, но, понятно, до хоть какого-то знания языка меня отделяли недели, если не месяцы.
Где-то за час до заката на верхней палубе прошло еще одно заседание Совета.
– Ну что, – сказал Володя. – В Россе не получилось, попробуем в другом месте. Что находится за мысом твоего имени?
– В мое время там был город Саусалито, а за ним – пролив Золотые Ворота. А сейчас не знаю.
– Вот туда и сходим. Там, конечно, туманно, но, когда туман рассеивается, с горы Колибри становятся видны красные домики, километрах, наверное, в трех. И, да, еще. Придется все-таки взять Сару.
– Володь, побойся Бога. Ее уже один раз ранили.
– Нашей задачей будет проследить, чтобы больше такого не повторилось. Ведь другого переводчика с мивокского у нас нет. Или ты уже вовсю зашпрехал на нем?
– Увы…
– Вот видишь. Завтра на рассвете будь готов.
Я не выдержал и строго-настрого приказал Саре не высовываться из-за борта лодки, если возникнет хоть какая-нибудь угроза со стороны мивоков. И наша «Астрахань» встала в трехстах метрах от берега, после чего с нее была спущена шлюпка с тем же составом, что и в прошлый раз.
Домов здесь было побольше, но самих мивоков, как ни странно, намного меньше, чем на той стороне пролива. Сами они были повыше своих кузенов, а женщины – наверное, более изящными, но форма одежды, если ее можно так назвать, ничем не отличалась. Увидев нас, они отреагировали совсем не так, как на Россовском полуострове. Никто никуда не убегал, никто не вооружался. Наоборот, люди стояли и глазели на нас.
Когда мы приблизились к берегу метров на тридцать, Володя встал во весь рост и поклонился. На что пожилой мивок в головном уборе из орлиных перьев – похоже, вождь – прижал руку к сердцу.
Сара высунулась из-за борта, и что-то крикнула по-индейски. Ей ответил вождь.
– Он говорит, добро пожаловать в деревню Личичик, – перевела она, – на языке мивоков это означает «колибри».