Но Грати не был склонен к шуткам. Слишком нервный выдался день.
— Не ерничай. Можно подумать, что ты не боишься смерти.
Дюбуа пожал плечами и погладил кота.
— Не знаю. Как-то некогда было об этом думать: то одно, то другое… Наверно, испугаюсь, когда она прискачет. С чем она там скачет — с косой? И на чем?
— Ты сегодня намерен издеваться надо мной, твоим бывшим учителем, — устало проговорил Грати. — Пусть. Но ради нашей дружбы — помоги мне. Если ты не боишься смерти, то я умирать не хочу.
— Да с чего вдруг такие речи? Ни юридически, ни фактически мы никого не обманывали. Мы брали деньги под исследования, исследования завершились определенным результатом, который мы демонстрируем. Ну не могу же я сотворить чудо!
— Когда-то ты умел, — с явной угрозой произнес Грати.
Дюбуа рассердился.
— Вы сильно разочаровываете меня, Пьер. Неужели вы опуститесь до банального шантажа?
Но шантаж предполагает выуживание того, что у человека есть в наличии. А у меня нет того, что вы от меня требуете. Можете хоть наизнанку меня вывернуть.
Грати перестал ходить по холлу и устало опустился в кресло.
— Ладно, — тихо сказал он. — Нет так нет. Тогда и бояться нечего. Никто не сможет украсть то, чего нет.
Дюбуа пристально на него посмотрел.
— Да, вы правы. Бояться совершенно нечего. Это все равно, как если бы лысый вор украл расческу. Или глухой — радиоприемник.
Грати усмехнулся.
— Лысый вор может продать расческу лохматому.
Дюбуа увидел неприкрытую ненависть во взгляде своего бывшего учителя. Он понял, что до сих пор не обращал должного внимания на темные стороны души Пьера Грати.
Часов в шесть вечера в коттедже Жаклин раздался телефонный звонок. Это была миссис Саймон. Жаклин даже не думала, что так обрадуется, услышав ее голос.
— У нас в Лондоне скверная погода, — сразу после приветствия сказала старая леди. — Совсем не скажешь, что лето.
— Как вы себя чувствуете? — бережно спросила Жаклин.
— Как говорят американцы, я в порядке, — проговорила миссис Саймон. — Собираюсь навестить господина де Верра, справиться о его драгоценном здоровье.
— Он скверно выглядит. По-моему, у него начались приступы бессонницы, — улыбнувшись, сказала Жаклин. Повода для Эзопова языка не было, но она приняла игру англичанки.
— Это плохо. Я надеялась, что его сон уже вошел в норму, — сказала миссис Саймон. — И как он рассматривает перспективы своего здоровья?
— Весьма пессимистично. Ведь до сих пор он еще не сталкивался с серьезными болезнями.
— Да, его жаль, — констатировала старая леди. — Ну что ж, попробую привезти для него лекарства. Я вылетаю завтра утром, в Женеве буду в полдень с минутами. Вы сможете меня встретить?