— Как ни странно, — протянула Жаклин задумчиво, — вы живы, пока методика у вас в руках. Ну, так и не отдавайте ее.
— Ты не понимаешь… Они могут ее взять сами. Она есть в компьютерах, а они могли следить за процессом. Для этого у них неограниченные возможности.
— Не понимаю. Тогда зачем они ее покупают у вас?
Дюбуа усмехнулся.
— Видимо, не во всем могут разобраться.
— Так не давай им возможности разобраться. Наоборот, запутай все. По-моему, это единственное спасение.
— Не забывай о Грати, — сказал Дюбуа. — Он очень умен. Он не знает всех тонкостей, но он может о них догадаться. И ему не объяснить, что сохранить свою жизнь он может только одним способом — не стараясь разобраться.
— А кто заказчик? — спросила Жаклин. Кое-что, кажется, начинало связываться воедино.
— Если бы я знал! Но с ним встречается только Грати. И не с ним самим, а с его представителем. С самого начала все переговоры вел только он. И это не просто покупатель. Он финансировал все наши исследования на протяжении восьми лет. И это — благодаря Грати, который убедил его вкладывать в нас деньги. Поэтому Пьер получил исключительное право на общение с ним. Я не возражал.
— А Грати не обманывал тебя все это время? Может быть, он получал гораздо больше, чем вы тратили на исследования?
— Проверить это невозможно, — сказал Дюбуа. — Может быть, он что-то и получал сверх того, что фиксировалось. Но, в конце концов, мы не бедствовали. Как ты понимаешь, замок невозможно содержать только на средства наших клиентов. Да еще устраивать почти каждый день… шоу.
— Хорошо, — сказала Жаклин. — Значит, главной задачей на сегодняшний момент является нейтрализация Грати. Чтобы он не посмел продавать методику — и не только потому, что она опасна, но и потому, что опасность угрожает вам самим. Так?
— Да, пожалуй.
— Но как это сделать? Никакого преступления он… пока не совершал. Значит, официально действовать нельзя. Я подумаю, что можно сделать. А ты не мог бы запереть его на время в клинике?
— Как ты себе это представляешь?
— Обыкновенно. Накачиваешь его какой-нибудь дрянью, а потом запираешь. Всем объявляешь, что он сдвинулся на почве своей физической неполноценности.
— Но это как-то… Мне даже в голову не приходило. Спасать свою жизнь таким способом? Но я же лечу людей, а не…
— Ну, скажем, так ты спасешь не только свою жизнь. А всех тех тысяч, которых могут послать куда угодно, не только под танк. Ты думал об этом?
— Но он физически сильный человек…
— Вот это не проблема, — сказала Жаклин. — Если ты решишься на это, я тебе помогу. Он даже ничего не почувствует. И не поймет. А когда окажется в клинике, будет поздно. Мне иногда кажется, что он и вправду не нормален.