Теодор продиктовал еще два стихотворения, таких же длинных, как первое, и перевел дух. Катрин замерла в ожидании.
— Пожалуйста, выпрямись, — недовольно сказал он.
Катрин поспешно выполнила повеление своего господина.
— Ты слишком медленно печатаешь, — продолжал ворчать он. — Я теряю мысль из-за твоей медлительности.
— Я стараюсь, — пролепетала Катрин.
— Ты плохо стараешься, — со смешком сказал он. Катрин услышала свист плети и наклонила голову.
— Я же сказал: выпрямись! — зловеще произнес он.
Катрин дернулась и застыла.
Он подошел к ней и, приподняв ее подбородок рукояткой плети, строго посмотрел ей прямо в сияющие ужасом глаза.
— Ты хочешь, чтобы я наказал тебя сегодня? — спросил он строго.
Катрин молчала, не отрывая от него взгляда и тяжело дыша.
— Я не слышу ответа!
Катрин слабо кивнула.
— Я не слышу, — проговорил Теодор, наклонившись к ней всем своим телом.
— Да… — еле слышно пробормотала Катрин.
— Повторяй громко и отчетливо: я хочу быть наказанной сегодня за свою нерасторопность и лень.
— Я… хочу быть наказанной сегодня за свою нерасторопность и лень…
Когда шампанское было выпито и Теодор расслабленно развалился в кресле, а Катрин, как всегда, пристроилась на ковре у его ног, они завели разговор о Барбаре. Обычно Барбара была третьей участницей их развлечений, что не очень нравилось Катрин, но зато нравилось Теодору. Правда, Барбара лишь наблюдала за происходящим и, как ни уговаривал ее Теодор, принимать непосредственное участие в их играх отказывалась, объясняя это своим отвращением к физическому сексу.
Впрочем, Теодор не терял надежды. Он подобно рассказывал о своей поездке в Рутенберг и показывал фотографии, рассчитывая на то, что все это поможет ему разрушить преграду, которая казалась Барбаре непреодолимой.
Но результат оказался неожиданным для него: Барбара уехала. И он понял, что, возможно, она поехала в Беатензее, где находится замок. Сначала Теодор обиделся, что она ему ничего не сказала, а потом начал беспокоиться — Барбара была очень неуравновешенной девицей.
С ней могло произойти что угодно.
— Есть какие-нибудь известия от Барбары? — спросил он, лениво растягивая слова.
Катрин рассмеялась.
— Уже соскучился? Тебе так плохо без нее?
— Не говори глупостей. Просто я… беспокоюсь. А ты — разве нет?
— Ну… — Катрин замялась. Ей стало стыдно, что она совсем не вспоминала о своей подруге все это время. Если бы не та девушка, Жаклин, наверное, она и вовсе бы забыла о существовании Барбары.
— Ты уверена, что она поехала в Беатензее?
— Нет, совсем не уверена. Но просто… Куда еще?