— Понятно, — протянула Жаклин. Это можно было проверить. Если он не врет по поводу двух дней, значит, слежка заряжена в другом месте. — Ну, а как меня зовут, вы знаете. Слышали, наверное…
— А вас зовут Жаклин, — протянул Робер. — И мне очень приятно иногда вас видеть… А особенно сегодня. Вы меня поразили.
— Взаимно, — буркнула Жаклин. — Надеюсь, я вас не очень напугала.
— Совсем нет, — замотал головой Робер, прислушиваясь к сердцебиению. Кажется, оно пришло в норму. — Вы позволите вас проводить?
— Право же, не стоит, — терпеливо ответила Жаклин. — Ведь вы здесь на службе, и вам наверняка завтра рано вставать.
— Но все-таки…
— Но все-таки, если вы хотите доказать, что действительно просто прогуливались и попались мне на глаза совершенно случайно… Что вы вовсе не следите за мной… Тогда отвяжитесь.
— Я слежу за вами? Что за бред?
Жаклин пронзила его долгим испытующим взглядом. Он широко улыбнулся:
— Надеюсь, мы с вами подружимся. — И Робер Понже стал вприпрыжку спускаться по лестнице. «Кажется, придется раскрывать карты, — думал он, шагая к служебному корпусу. — Девочка явно что-то пронюхала. И одна она вряд ли справится».
Де Верра второй день пребывал в подавленном настроении. «Убийство века», в буквальном смысле этих слов, грозило остаться нераскрытым. Из самого Цюриха ему откомандировали в помощь дюжину бравых инспекторов во главе с лейтенантом Клеманом Рефаро. Де Верра был рад, что прислали именно Клемана, поскольку тот был его старинным приятелем. Очень давно, на заре туманной юности, они вместе учились в полицейской школе в Цюрихе, потом судьба их разбросала, но иногда они все-таки перезванивались и даже наезжали друг к другу на выходные.
Теперь Клеман сочувственно хлопал де Верру по плечу, озабоченно хмурился, выслушивая доклады своих подчиненных, которые за два дня проделали поистине гигантскую работу, и чертил на больших листах бумаги бесконечное количество одному ему понятных схем.
— Да, дружище, — бормотал он, откладывая очередной изрисованный лист в сторону. -
С этим делом мы рискуем провозиться до Рождества. А?
— Ага, — в тон ему отвечал де Верра. — Слушай, Клеман, может, это русская мафия? Говорят, она совсем обнаглела в Европе… Может быть, и до нас добралась?
Рефаро хохотнул.
— Когда дело не ладится, всегда сваливают на мафию. На русскую, на итальянскую, на боевиков имама… Пусть бы и мафия, нам от этого не легче. Нс знаю, как ты, а я считаю делом чести раскрыть это убийство…
— Угу, — пробормотал де Верра, открывая бутылку «Хайнекена», — можно сколько угодно говорить о чести, но фактов у нас, согласись, никаких.