— Как вам проповедь отца Жюссака? — поинтересовался художник. — Вы ведь его слышали впервые?
— У меня в конце просто руки зачесались — так хотелось зааплодировать, — сказал Джереми, озираясь.
— У меня тоже, — поддержала мужа Элль. — Но все равно очень хорошо. Что ты ищешь, Джереми?
— Ничего, — ответил он. — Здесь неплохая акустика.
— Джереми, вы атеист? — снова поинтересовался Ле Бук.
— Нет, я католик, — сказал Джереми и, подумав, добавил: — Но весьма нерадивый: забыл, когда в последний раз в церкви был.
— Вот как… — сказала Элль. — Забыл. Тебе напомнить? В последний раз ты был в церкви вместе со мной: на мне еще, помню, платье было белое, а на голове что-то вроде фаты…
Джереми, по-моему, с вами хочет поговорить священник.
К ним и правда направлялся отец Жюссак. Однако его остановила Мари, державшая за руку сына. Священник благословил их, и Маню нетерпеливо потянул мать к выходу.
— Мы пойдем домой, — сказала Мари Элль и кивнула на Маню. — Видите, ему не терпится.
— Хорошо, Мари. Мы придем позже.
Отец Жюссак подошел к Джереми и стоял рядом, глядя на него снизу вверх.
— Мсье Моррон, не могли бы вы уделить мне несколько минут?
— Я вас слушаю, святой отец.
— Пройдемте со мной, пожалуйста.
Элль уже видела священника раньше у Мари. Он заходил к ней не для того, чтобы выпить вина или отведать жареной свинины: как Элль поняла, их связывали давнишние дружеские отношения. Это был пожилой худощавый человек, седовласый и говоривший тихим приятным голосом. В то утро, когда он зашел на кухню, Элль познакомилась с ним. Священник вежливо осведомился о ней и о Джереми, а потом они втроем беседовали о травах. Уходя, он благословил обеих.
Отец Жюссак и Джереми разговаривали недолго. Элль не слышала о чем, но видела, что муж согласно кивает, когда кюре обращается к нему. Напоследок отец Жюссак осенил Джереми крестным знамением и отпустил.
Когда Джереми вернулся, Элль и Ле Бук забросали его вопросами.
— Мне предложено место церковного органиста, — сказал Джереми. — Временно.
Элль взяла мужа под руку, и они вместе с Ле Буком направились к выходу из церкви.
— Он со слов Мари знает, что я профессиональный музыкант и привез с собой инструмент для работы, — продолжал рассказывать Джереми. — Когда он поинтересовался о возможностях моего синтезатора, а имени присутствует ли в нем звук духового органа, я сообразил, о чем пойдет речь. А потом он спросил, знаком ли я с церковной музыкой.
— А вы знакомы? — спросил Ле Бук.
— Достаточно поверхностно. Я так и ответил, но мне не хотелось огорчать старика, поэтому я сказал ему что свободно играю с листа и мне нужны только ноты. У кюре есть желание, чтобы на следующее воскресенье в церкви играл если не «живой» орган, то хотя бы живой музыкант. Он уверен, что это произведет самое хорошее впечатление на прихожан, усилит воздействие проповеди и облагородит саму службу в целом. «Тем более, — сказал он, — я наслышан, что вы известны на международном уровне, и людям будет лестно, что вы принимаете такое непосредственное участие в жизни провинциальной деревни, в их жизни…» — цитирую буквально…