Элль внимательно выслушала сбивчивую тираду мужа. Хотя его пространные и довольно-таки сомнительные аргументы не до конца убедили ее, но в них было зерно истины, и она все больше чувствовала, что Джереми прав.
— Не знаю. — Все-таки она сомневалась. — Твои доводы выглядят не очень убедительно. Может быть, все-таки это не Маню? Я бы согласилась с тобой, если бы он подарил мне свой игрушечный автомобильчик. Но цветы?
— А кто? Фармацевт? Неужели ты думаешь, что я говорил о нем серьезно? — спросил Джереми. — Элль, это же смешно! Какой из него Дон Жуан! Не хочу над ним смеяться, но было замечено, что при виде меня поэт Луи резко теряет в объеме. Так сказать, не выдерживает моих габаритов: слишком у нас разные весовые категории. Ты улыбаешься?… Фермеры? Элль, я знаю фермеров — они чересчур серьезны для букетиков. У них на уме, во-первых, коровы; во-вторых, коровы; в-третьих, коровы, — весь остальной мир прилагается к коровьим рогам как дополнение. Ты подумай сама — все складывается один к одному: целую вечеринку ты посвящаешь малому, чтобы я мог попользоваться его аккордеоном, утром появляются цветы, а потом мы замечаем Маню, занятого — чем? Он шпионит за нами и получает удовольствие от наблюдаемых картин. Хотя нет, не так… — поправился он. — Мне все же кажется, что он не следил за нами специально — он изволил любоваться вами, мадам! Издали. И возможно, неожиданно для себя застал нас в самый что ни на есть интимный момент. Может, он этого и не ожидал… Повторяю: я уверен, он гораздо сообразительней, чем мы думаем.
— А может, это был Ле Бук? — предположила она.
— Ле Бук? — переспросил Джереми. — По-моему…
— …я сморозила глупость, — закончила Элль. — Ты прав.
Джереми задумчиво почесал висок кончиком согнутого указательного пальца.
— Не очень-то мне нравится такой поворот. У парня не хватает извилин, и черт его знает, что от него ожидать можно. Один фортель он уже выкинул…
— Джереми, не ругайся, — попросила она мужа. Он весело поднял брови.
— Я ругаюсь? А что же я по-твоему должен делать? Петь псалмы?
— Ладно, ладно… — Сдаваясь, Элль подняла руки вверх.
— Что же мы будем делать? Парень-то он, похоже, настырный: чтобы забраться на второй этаж и положить цветы, требуются доля упрямства и отсутствие лени. А что из этого следует? Есть первый букет, будет и второй, а потом начнутся, вероятно, более активные действия. Мне этого совсем не хочется. Нам могут испортить наше безоблачное существование в этом приятном уголке.
Элль рассеянно подобрала камешек и кинула его в воду. Затем кинула другой.