— Есть да не про нашу честь, — недружелюбно ответила пациентка и, не попрощавшись, вышла из кабинета.
Фёдору Ивановичу хотелось догнать её и откровенно сказать: «Милая ты моя, я не тот, за кого ты меня принимаешь. Ради тебя, ради твоих детей, ради того, чтобы мы никогда не таились друг от друга, взвалил я на плечи позорную тяжесть — хожу в немецкий госпиталь, вежливо беседую с комендантом. А знаешь ли ты, моя милая, чего стоит мне эта вежливость».
Он кивнул головой на дверь и сказал Майе:
— Видела, как сторонятся «господина доктора», даже на операционный стол к нему не хотят ложиться?
Майя сочувственно улыбнулась:
— Когда-нибудь они поймут…
Фёдор Иванович сгорал от нетерпения. Ему хотелось, чтобы скорей пришёл тот человек с острым взглядом смелых глаз. Он с надеждой присматривался к каждому пациенту, ожидая знакомых слов: «Можно у вас полечиться», а в приёмную заходили хмурые старики, согбенные охающие старухи да матери приносили больных детей.
Порою он тревожно посматривал на Майю, как бы спрашивая: неужели не придёт? «Придёт, обязательно придёт», — отвечали её голубые глаза.
Догорал короткий зимний день. Уже поплелся домой доктор Безродный, а Фёдор Иванович сидел в полумраке в приёмной и с огорчением думал, что в горкоме, по всей вероятности, решили не присылать партизана в больницу и обошлись без его, доктора Бушуева, помощи.
— Не пришёл сегодня, придёт завтра, — попыталась успокоить Майя расстроенного Фёдора Ивановича. — Сами понимаете, дорожка неблизкая и опасная.
— Понимаю.
— Пора домой, — сказала Майя.
— Нет, нет, — отказался он. — Ты иди, а я останусь ночевать здесь. — В сердце ещё продолжала теплиться надежда — а вдруг тот человек придёт вечером или ночью. Тесная приёмная стала для доктора постом, который он не имел права покидать.
Вечером и ночью никто не пришёл. Фёдор Иванович лежал на дощатой кушетке, прислушиваясь, как санитарка Маша хлопотала у печей, потом мыла полы. Рано утром он проснулся от её голоса:
— Да что это вы ни свет ни заря. Не принимает доктор в такую рань.
Мужской голос:
— Сердита ты больно. Доктор мне срочно нужен, терпения нет, как хвораю. Если ещё нет его, так я подожду.
Фёдор Иванович вскочил с кушетки, оделся.
«Нужно предупредить Машу, чтобы пускала больных в любое время. Если врач на месте, какой же может быть отказ», — подумал он и, приоткрыв дверь, распорядился:
— Маша, пропусти.
В приёмную вошел фельдшер Николаев.
— Николай Николаевич, ты? — удивился доктор. — Ну, проходи, проходи. Извини, принимаю тебя в тесноте, — суетливо говорил Фёдор Иванович. — Спасибо, что навестил, что не забыл старую дружбу. Присаживайся…