— Привет, дорогой, — на своем певучем английском сказала она и сразу же перешла к делу. — Мне нужно, чтобы ты встретился с Дэвидом, причем как можно скорее… («Соледад по‑прежнему верна себе», — усмехнулся Филипп.)…Объясни ему, этому… — и тут она выдала по‑испански несколько эпитетов, о смысле которых Филипп мог лишь догадываться.
Его всегда шокировало и одновременно привлекало виртуозное использование Ла Валенсианой отборнейшей испанской брани. Она знала великое множество ругательств и употребляла их, порой даже не задумываясь над тем, какую реакцию это может вызвать у окружающих. «В конце концов, вещи надо называть своими именами», — оправдывалась Соледад. Но самое интересное, что в ее устах ругательства не резали слух. Они даже не раздражали — скорее забавляли.
«Тебе надо на сцене не танцевать, а ругаться. Тогда никакая конкуренция не страшна», — пошутил как‑то Филипп в пору их совместной жизни. «Как ты смеешь! — тут же вскипела Соледад. — Танец — моя жизнь! А ругательства? Ну, считай, что я их коллекционирую…»
Филипп осознал, что воспоминания отвлекли его и он не понял, чего хочет его бывшая жена.
— Прости, дорогая. Так что ты хотела сказать?
— Сердце Христово! Ты здоров ли, Филипп?! Я полчаса разливаюсь тут соловьем, а ты так ничего и не понял?! Хорошо, — Соледад тяжело вздохнула, — я попробую еще раз: найди Дэвида и врежь ему как следует, черт побери!
— Что‑о? Что я должен сделать?!
— Филипп, неужели ты впал в маразм? Или я стала плохо говорить по‑английски? Скажи Дэвиду, — Соледад явно начала терять терпение, — чтобы он держался подальше от нашей девочки, потому что мне совершенно не нравится вся эта история! Пусть перестанет с ней встречаться, иначе я приеду и задушу его собственным шарфом!
— А ты думаешь, они еще встречаются? — спросил ошеломленный ее напором Филипп.
Соледад застонала:
— Дорогой, ты меня убиваешь. Я пришлю тебе таблетки от идиотизма. Хотя, боюсь, уже не поможет. Ну конечно встречаются! Вчера Джейн увидела их вместе и позвонила мне. Ты знаешь Джейн? Впрочем, откуда тебе ее знать! Но она сразу позвонила мне, а твое спокойствие просто поражает! Твоя дочь безумно влюблена. Уверена, что Дэвиду она тоже очень нравится, по‑другому и быть не может! — В этот момент материнская гордость Соледад явно возобладала над другими чувствами.
— Думаю, ты не права, — перебил ее Филипп. — Да, Люсия ездила к Дэвиду на вечеринку. Но после этого у нас с ней был разговор, по твоей же просьбе, кстати. Надеюсь, она поняла меня правильно и сделала нужные выводы.
На другом конце провода повисла пауза.