– Что же… отлично! – проговорил он, глядя на Максима с каким-то даже уважением. – Это, конечно, против правил, но я беру тебя. Такие таланты под горкой не валяются.
Лицо моего ребенка осветилось радостной улыбкой, он не смог справиться с охватившим его чувством и бросился ко мне:
– Мама! Ты слышала?!
– Да, сынок, поздравляю!
Обговорив с директором условия, мы собрались уходить, и я вдруг решила посмотреть, что же именно нарисовал Максим. Выставив его из кабинета, я прикрыла дверь и подошла к столу:
– Можно…? – в моей руке оказался лист, с которого смотрела…я. Причем очень даже похожая.
Даниил.
Голос сына в телефонной трубке был взволнованным и радостным, Максим торопился выложить мне все – и как пришли, и что сказал директор школы, и как ему предложили нарисовать что-нибудь прямо там, в кабинете…
– И что ты нарисовал? – поинтересовался я, дотягиваясь до стоящей на столе чашки с чаем – было временное затишье, и я решил освежиться.
– Маму, – ответил сын. – Знаешь, получилось очень похоже, я тебе потом покажу.
Честно говоря, Оксанка в последнее время занимала мои мысли мало, меня все сильнее раздражала ее манера говорить, ее упрямство, да вообще вся она.
Так странно – ведь, когда мы поженились, я очень дорожил каждой минутой, проведенной с ней, старался уделять ей много внимания, настолько, как того позволяла моя работа. А теперь я даже по телефону не хочу разговаривать с женой, а уж видеть ее – и вовсе не хочу. Каких-то восемь лет прошло, и все так изменилось…
– Ты приедешь сегодня? – спросил Максим, и мне пришлось согласиться, чтобы не омрачать ребенку праздник по поводу приема в художественную школу.
На самом деле я собирался к Машке, завтра ее выписывают, нужно было поговорить с Лаврушиным, узнать, как и что. Сама Машка решительно отказалась обсуждать со мной свой диагноз и последующее лечение, просто категорически заявила:
– Не лезь в это! – и все, дальнейшие разговоры были бесполезны.
Но как я мог не интересоваться ее здоровьем? Поэтому я решил все-таки заскочить в больницу и потом уж ехать домой, к сыну. К тому же, у меня выкристаллизовался план дальнейшей нашей жизни. Именно нашей, потому что я принял решение не упираться больше и дать Оксанке развод, а Машку убедить сделать то же самое с Артемом. Я понимал, с чем мне придется столкнуться, что выслушать от обеих женщин. Да и с Максимом нужно будет как-то договариваться. Идеальным вариантом было бы забрать его к себе, не думаю, что Машка очень возражала бы, но повесить на больную женщину второго ребенка сейчас я не мог. Значит, придется пока встречаться с сыном как можно чаще, а потом, когда Машка будет чувствовать себя лучше, я заберу его к нам насовсем.