Мы поехали на квартиру какого-то его очередного приятеля, выдавшего нам ключи ровно на два часа. Данька был на удивление спокоен, словно я ничего не говорила ему, словно нет проблем. Он целовал меня так, как будто и не произошло ничего, как будто все идет по-старому. Долго не отпускал меня, стараясь продлить ощущение счастья и расслабленности.
– Данька…что же теперь будет, а? – прошептала я, лежа рядом с ним и положив руку ему на грудь.
Он погладил мои пальцы и промолчал. И это молчание почему-то обидело меня, зацепило что-то внутри. Я встала и начала одеваться. Городницкий продолжал лежать, только закурил, поставив на грудь пепельницу.
– Маш… ну, что ты, как маленькая, в самом деле? Сейчас ведь не первобытный строй, все можно решить.
– Решить?! – я резко развернулась и посмотрела на него. – И как ты представляешь себе это? Мы пойдем к твоему дяде и попросим помочь? Ты ведь прекрасно знаешь, что на направлении на аборт должна стоять подпись заместителя главного врача, ведь я же работаю в этой же больнице!
– Ну, можно ведь и в консультацию…
– Ага, можно! – кивнула я. – Можно – только так, как там сделают, вообще нельзя! Потом всю жизнь лечиться придется, чтобы хоть кого-то родить! Вон у матери моей подруга, пятьдесят лет скоро, а все надеется, что получится! Сделала аборт в консультации!
– Да не кричи ты! – остановил меня Даниил, садясь на постели. – А тетка твоя?
– Еще не хватало! Она меня сразу же маме сдаст, не знаешь, что ли?
– Машка, но тогда только один выход – жениться и рожать.
– Что-то не вижу я в тебе острого желания на мне жениться, – хмуро буркнула я, роясь в сумке в поисках помады. – И, если честно, то и в себе я такого желания тоже не замечаю.
– Тогда какого черта мы тут с тобой обсуждаем? – разозлился он. – Ты не хочешь, я не хочу – так что мы тогда делаем вместе?
– Уже ничего!
Я вылетела из квартиры, хлопнув дверью, и помчалась на остановку. Вечером мне нужно было на смену, я работала санитаркой в приемном покое, и за опоздания старшая сестра нещадно наказывала.
– Машулина, что-то ты синяя какая-то, – заметил мимоходом молодой терапевт Анатолий Станиславович, столкнувшись со мной в коридоре приемника.
Я оперлась на швабру и улыбнулась:
– Я не синяя, это во мне голубая кровь течет.
Доктор рассмеялся, подмигнул и пошел дальше, а я, подавив приступ тошноты, продолжила мытье длиннющего коридора. С утра на занятия, а я сегодня даже поспать не успею – «скорые» одна за другой, больных полно, пока все дела сделаешь, а еще и утром весь коридор перемывать…
Данька больше не появился, что, в принципе, и неудивительно после того, что я ему сказала. Так что решать свои проблемы мне пришлось самой.