— Ты ничего не сделала им, раз они оказались на вашей земле?
Она уловила нотку неодобрения в его голосе. Ярость вскипела в ней.
— Уильям, это был лишний вопрос. Но ладно, я отвечу на него. Нас было три всадника, а у них — шесть винтовок. Я подсчитала, и шансы оказались не в мою пользу. Но не беспокойся обо мне. Я увижу, как свет исчезнет из их глаз, прежде чем все закончится.
Она встала, вымыла миску и ушла в спальню.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
УИЛЬЯМ доел тушеное мясо без восторгов, но это все же была еда, и он понятия не имел, когда снова сможет поесть. Он сполоснул миску и тихими волчьими шагами прокрался к ее спальне, толкнув дверь кончиками пальцев. Девушка уже спала. Она лежала, прислонившись к стене, скрестив ноги и положив меч на плечо. У него было такое чувство, что если он подойдет чуть ближе, она проснется с клинком в руке, поэтому он просто остался стоять в дверях.
Он изучал, как волна темных волос обрамляет ее лицо, рассыпаясь по плечам почти до пола. Она была такой хорошенькой, словно он смотрел на картину. Но эта картина была живой и теплой, и ее аромат вызывал у него желание скулить, словно он был щенком, потому что ему приходилось придерживаться дистанции.
Она обработала ему раны на боку. Он сидел очень смирно и позволил ей сделать это. Он все еще ощущал прикосновение ее пальцев к своей коже. Если бы она знала, о чем он думал, то убежала бы крича. А может, и нет. Крики, похоже, не были ее коньком.
Ее рассказ звучал достаточно правдиво. Эджеры любили враждовать из-за глупого дерьма, и как только вражда начиналась, она никогда по-настоящему не затихала. Чем меньше ставки, тем упорнее они сражались.
Сериза не назвала ему ни одного имени, кроме своего собственного, и у него не было никаких гарантий, что даже это имя было подлинным. Она планировала бросить его в Сиктри и исчезнуть на болоте. Если бы они были на твердой земле, он мог бы выследить ее, но на болоте, где вода не оставляла следы запаха, он не был так уверен. Она знала, что делает.
Если бы это был обычный конфликт, все было бы просто. Она была бы его врагом. Но если она говорит правду, то она жертва, гражданская. Гражданские были под запретом. Пока она не превратила себя во врага, напав на него, у него не было никаких оснований относиться к ней так.
Он хотел ей понравиться. Женщины редко любили его, даже в Сломанном. Они, казалось, чувствовали, что с ним что-то не так, и обходили его стороной.
Уильяму нужен был способ проникнуть в ее семью, чтобы понять, почему Паук решил напакостить им. Сериза была его ниточкой внутрь. Он должен был понравиться ей или, по крайней мере, заставить ее думать, что он достаточно полезен, чтобы взять его с собой. Он должен думать как человек и быть хитрым.