Винченцо наклонил голову, взял мою руку и поцеловал ее, после чего внезапно вышел из комнаты, чтобы скрыть слезы, выступившие у него на глазах из-за моих слов. Я видел, что ему меня жаль, и не ошибся, решив, что сама окружавшая меня тайна усиливала его привязанность ко мне. В целом я был рад тому, что он увидел меня без камуфляжа, поскольку испытал облегчение, побыв какое-то время без очков. И до самого конца своего пребывания в Авеллино я больше ни разу их не надел.
Как-то раз я увидел Лиллу. Я решил прогулялся до старинной церкви, стоявшей на крутом холме и окруженной старыми каштанами, в которой, как мне было известно, находилась картина «Бичевание Христа», по слухам принадлежавшая кисти Фра Беато Анджелико. Небольшая обитель была совершенно безлюдна, когда я туда вошел, и я остановился у входа, тронутый простотой ее убранства и успокоенный царившей в ней тишиной. Я осторожно проследовал в угол, где висела картина, и в это время мимо меня легким шагом прошла девушка с корзиной ароматных зимних нарциссов и адиантумов. Что-то в ее грациозных и бесшумных движениях заставило меня посмотреть ей вслед. Повернувшись ко мне спиной, она преклонила колени у образа Святой Девы Марии, поставив корзину с цветами на нижнюю ступеньку алтаря. На ней была одежда крестьянки: простая короткая синяя юбка и алый корсаж с наброшенным сверху белым платком, завязанным на уровне плеч. Вокруг небольшой изящной головы были уложены толстые косы из густых блестящих темно-каштановых волос.
Я решил, что мне нужно увидеть ее лицо, и по этой причине вернулся ко входу в церковь и стал дожидаться, пока она выйдет. Очень скоро она приблизилась той же легкой несмелой походкой, которую я заметил раньше, и ее чистое юное лицо было обращено ко мне. Что же такого было в этих ясных, светлых глазах, что заставило меня невольно наклонить голову в почтительном приветствии, когда она проходила мимо? Не знаю. Не красота – ибо, хоть девушка и была хорошенькой, я видел и получше. Было нечто редкое и необъяснимое в ее девичьей стати и скромном достоинстве, чего я раньше никогда не встречал в женщинах. Ее щеки чуть зарумянились, когда она скромно ответила на мое приветствие. Едва выйдя из церкви, она остановилась и принялась маленькими белыми пальчиками перебирать коричневые бусины четок, на мгновение стушевалась, но затем застенчиво и одновременно приветливо произнесла:
– Если ваше сиятельство поднимется еще немного по склону холма, оттуда откроется еще более прекрасный вид на горы.
Что-то знакомое в ее взгляде, некое сходство с ее матерью подсказало мне, кто она такая. Я улыбнулся.