– А, так вы Лилла Монти?
Она снова зарделась.
– Да, синьор. Я – Лилла.
Я внимательно и в то же время с грустью рассматривал ее. Винченцо оказался прав: она была прекрасна, но не тепличной красотой светских салонов с ее намеренной неестественностью, а прелестью и свежим сиянием, которое природа дарует тем избранным, кто живет с ней в гармонии. Я повидал немало утонченных женщин, дам с фигурой и лицом Юноны, женщин с глазами василиска, притягивающих и подчиняющих себе души мужчин. Но я ни в ком не наблюдал такой духовной чистоты, как в этой простой крестьянской девушке, которая без страха и все же скромно смотрела на меня невинно-вопрошающим, как у ребенка, взглядом, будто увидела что-то новое и непривычное. Ее немного смутил мой пристальный взгляд, и она с очаровательной учтивостью повернулась и начала спускаться с холма. Я негромко спросил ее:
– Вы домой, дитя мое?
Мой добродушный покровительственный тон придал ей уверенности. Она с готовностью ответила:
– Да, синьор. Мама ждет меня, чтобы я помогла ей готовить ужин вашему сиятельству.
Я подошел и взял ее за руку, в которой она держала четки.
– Что?! – шутливо воскликнул я. – Вы по-прежнему трудитесь не покладая рук, хоть сбор яблок и закончился?
Она звонко и мелодично рассмеялась.
– Ой, я люблю работать. Это поднимает настроение. Люди становятся такими злыми, когда им нечем занять руки. А многие из-за этого еще и болеют. Да, верно! – И она многозначительно закивала головой. – Так часто случается. Старый Пьетро, сапожник, совсем слег, когда стало некому чинить башмаки. Да, он даже за священником послал и сказал, что умрет. И дело тут не в деньгах – денег у него много, он человек небедный, – а в том, что стало нечего делать. И вот мы с мамой нашли какие-то дырявые башмаки и отнесли ему. Он сел на кровати и принялся их чинить и сейчас здоров, как раньше! Мы всегда следим, чтобы он не сидел без работы. – Она снова рассмеялась, а потом, серьезно покачав головой с блестящими волосами, добавила: – Да-да! Без работы жить нельзя. Мама говорит, что добропорядочные женщины никогда не устают, а ленятся только плохие люди. И это напоминает мне, что надо побыстрее возвращаться и приготовить вашему сиятельству кофе.
– Так это вы мне кофе варите, дитя мое? – спросил я. – А разве Винченцо вам не помогает?
На ее милых щечках выступил едва заметный румянец.
– Ой, Винченцо очень хороший, – застенчиво ответила она, опустив взгляд. – Он из тех, кого называют хорошим другом. Он и вправду такой! Но он часто радуется, что я и ему варю кофе. Ему это так нравится! Он говорит, что у меня хорошо получается! Но, возможно, ваше сиятельство предпочитает, чтобы кофе готовил Винченцо?