Комедия, которую давали в тот вечер, была глупой и непритязательной, основанной на избитом сюжете. Молодая жена, пожилой заботливый муж и любовник – конечно же, наделенный в высшей степени «благородными» качествами. Мужа, естественно, обманывали, соль этой пьесы состояла в том, что беднягу даже выгнали из собственного дома в одном халате и шлепанцах под проливной дождь, в то время как его супруга, чья «чистота» особенно подчеркивалась, наслаждалась изысканным ужином в обществе своего высокоморального и добродетельного воздыхателя.
Моя жена восторженно смеялась над плоскими шутками и избитыми остротами и с особым воодушевлением аплодировала актрисе, игравшей главную роль. Эта актриса, кстати сказать, была вульгарной, грубоватой особой, которая всякий раз сверкала черными глазами, встряхивала головой и вздымала пышную грудь, с шипением произнося «Проклятое злобное чудовище!» в адрес своего приниженного мужа, что производило на публику потрясающее впечатление. И эта публика всецело ей сочувствовала, хотя она была, бесспорно, отрицательной героиней. Я с насмешкой смотрел на Нину, когда та кивала прекрасной головкой и постукивала разноцветным веером в такт музыке.
– Вам нравится пьеса? – наклонившись к ней, тихонько спросил я.
– Да, конечно! – ответила она, сверкнув смеющимися глазами. – Муж – такой тюфяк! Все это очень забавно.
– Муж – всегда тюфяк! – заметил я с холодной улыбкой. – Женитьба теряет свою прелесть, когда начинаешь понимать, что муж всегда должен выглядеть посмешищем.
Она подняла на меня взгляд.
– Чезаре! Вы ведь не сердитесь? Ведь так случается только в пьесах!
– Пьесы, дорогая моя, часто являют собой не что иное, как отражение реальной жизни, – ответил я. – Однако будем надеяться, что существуют исключения и что не все мужья – глупцы.
Она очаровательно мне улыбнулась, потрогала подаренные мной цветы и снова принялась смотреть на сцену. Я ничего не сказал и до конца вечера оставался довольно мрачным кавалером. Когда мы выходили из театра, одна из дам, сопровождавших Нину, весело сказала:
– Вы, кажется, скучаете или не в духе, граф?
Я натянуто улыбнулся.
– Только не я, синьора! Конечно же, вы не вините меня в подобной неучтивости? Если бы я скучал в вашем обществе, я был бы самым неблагодарным из мужчин.
Подруга Нины вздохнула с некоторым нетерпением. Она была очень молода и красива, а также, насколько я знал, невинна, к тому же обладала более вдумчивым и поэтичным складом ума, чем большинство женщин.
– Это всего лишь комплимент, – сказала она, пристально глядя на меня ясными честными глазами. – Вы прирожденный льстец! И все же зачастую мне кажется, что ваша вежливость – напускная.