Боже праведный! Если говорить об ангелах, не видел ли я в тот момент истинного ангела в своей спутнице? Какое чудесное создание даже в магометанском раю гурий могло затмить очарование, на которое мне выпало счастье глядеть безо всякого упрека: темные глаза, волнистые белокурые волосы, ослепительно прекрасное лицо, фигура, способная искусить самого добродетельного Галахада, и губы, коснуться которых пожелал бы сам император. Тщетно? О нет! Не совсем. Если его императорское величество могло бы предложить достаточно большое подношение – скажем, алмаз размером с голубиное яйцо, – он мог бы купить один… или, возможно, два поцелуя этих соблазнительных красных губ, которые были слаще спелой земляники.
Я украдкой время от времени поглядывал на нее, когда она этого не замечала, и радовался тому, что меня надежно защищают темные очки, поскольку знал и чувствовал, что взгляды мои поистине ужасны – взгляды голодного тигра, готового броситься на долгожданную добычу. Нина же находилась в исключительно приподнятом настроении. Своим смеющимся лицом и проворными движениями она напоминала мне тропическую птицу с роскошным оперением, раскачивающуюся на ветке возле столь же прекрасного цветка.
– Вы словно принц из сказки, Чезаре, – сказала она с восторженным смехом. – Что бы вы ни делали, у вас все прекрасно получается! Как же хорошо быть богатым – в мире нет ничего лучше этого.
– Кроме любви! – ответил я, сделав неуклюжую попытку быть сентиментальным.
Ее большие глаза потеплели, в них появился просящий взгляд ручной лани.
– Да, да! – улыбнулась она с особой нежностью. – Кроме любви. Но когда у тебя есть и любовь, и богатство, какой райской может стать жизнь!
– Просто райской, – согласился я. – И тогда едва ли стоит пытаться попасть в рай! Превратите ли вы для меня землю в рай, дорогая моя Нина, или станете любить меня так же сильно – или так же мало, – как своего покойного мужа?
Она пожала плечами и надула губы, словно избалованный ребенок.
– Почему вам так нравится говорить о моем покойном муже, Чезаре? – раздраженно спросила она. – Я так устала от его имени! К тому же людям не всегда приятно, когда им напоминают о покойниках, – а ведь он умер страшной смертью! Я вам часто говорила, что совсем не любила его. Он мне немного нравился, и я была просто в ужасе, когда этот ужасный монах, который сам больше походил на призрак, явился сюда и объявил мне о его кончине. Представьте, когда вам внезапно сообщают такую новость, а я тогда обедала с Гви… синьором Феррари! Мы были оба поражены, конечно же, но я не сильно убивалась из-за этого. Теперь я люблю только вас…