Я шагнул к кушетке, на которой она сидела, и обнял ее одной рукой.
– И вправду любите? – несколько недоверчиво спросил я. – Вы совершенно уверены?
Она рассмеялась и положила голову мне на плечо.
– Совершенно! Сколько раз вы задавали мне этот глупый вопрос? Что мне сказать, что сделать, чтобы вы мне поверили?
– Ничего, – ответил я, и это была сущая правда, поскольку ни ее слова, ни ее дела не могли заставить меня хоть на секунду ей поверить. – Но как же вы меня любите – меня самого или мое богатство?
– Конечно, вас самого! Вы думаете, что лишь богатством можно завоевать мое расположение? Нет, Чезаре! Я люблю вас как человека, и из-за ваших достоинств вы мне дороги.
Я горько улыбнулся. Она не заметила моей улыбки. Я медленно погладил ее шелковистые волосы.
– За этот чудесный ответ, моя дорогая, вас ждет награда. Вы только что назвали меня сказочным принцем, возможно, я заслужил этот титул даже больше, чем вы думаете. Вы помните драгоценности, которые я послал вам еще до нашего знакомства?
– Помню! – воскликнула она. – Это мои любимые украшения. Подобные драгоценности под стать императрице.
– И носит их владычица красоты! – весело откликнулся я. – Но они – сущая безделица по сравнению с другими сокровищами, которыми я владею и которые намереваюсь преподнести вам.
Ее глаза заблестели от алчности и предвкушения.
– О, позвольте мне на них взглянуть! – вскричала она. – Если они красивее тех, что у меня уже есть, то они, наверное, просто восхитительны! И все они для меня?
– Все для вас! – ответил я, притянув ее к себе и поигрывая ее ручкой, на которой ярко сверкало надетое мною обручальное кольцо. – Все для моей невесты. Небольшой склад сокровищ. Алые рубины, красные, как кровь. Алмазы, сверкающие, как блеск скрещенных кинжалов. Сапфиры, голубые, словно молния. Жемчуга, чистые и бледные, как сложенные ручки умершего ребенка. Опалы, поразительно изменчивые, как женская любовь! Почему вы вздрагиваете?
Нина вдруг беспокойно зашевелилась в моих объятиях.
– Сравнения плохие? Ах, дорогая моя, я же не поэт! Я могу говорить о вещах так, как они представляются моему скудному воображению. Да, все эти драгоценности для вас, моя красавица, вам нужно лишь взять их, и пусть они принесут вам бездну радости!
Пока я говорил, лицо ее на мгновение побледнело. Я продолжал в своей обычной резкой и грубоватой манере, которую пытался сделать еще резче и грубее. Но она вскоре оправилась от какого-то мимолетно охватившего ее чувства и вновь отдалась на волю тщеславию и жадности – главным обуревавшим ее страстям.