На выходе из капеллы несколько цветочниц вывалили нам под ноги содержимое своих корзин. В ответ я подал знак слуге раздать им монеты из мешочков, которые заранее заготовил для этих целей, зная по прежнему опыту, что они понадобятся. Требовалась осторожность, чтобы пройти через такие горы цветов, многие из которых цеплялись за бархатный шлейф Нины, поэтому мы шли медленно.
Мы почти уже было дошли до экипажа, когда молоденькая девушка с огромными смеющимися глазами, сверкавшими, словно алмазы, на ее правильном овальном лице, бросила передо мной на землю букет алых роз. Мною вдруг овладел прилив бешеной ярости, и я стал бешено топтать ногами ярко-красные цветы, с такой силой давя их ногами, что жена изумленно приподняла изящные брови, а теснившиеся вокруг нас люди стали пожимать плечами и смущенно переглядываться. Девушка, бросившая букет, в ужасе отшатнулась, лицо ее побледнело, когда она прошептала: «Пресвятая Мадонна! Я боюсь!» От досады я прикусил губу, внутренне проклиная себя за минутную слабость. Потом непринужденно рассмеялся в ответ на тревожный немой вопрос в глазах Нины.
– Ничего страшного – пустяковая причуда. Ненавижу красные розы! Мне кажется, что на их лепестках человеческая кровь!
Нина задрожала.
– Что за жуткие мысли? Как вы могли такое подумать?
Я не ответил, а с нарочитой заботливостью и учтивостью помог ей сесть в экипаж, потом сел сам, и мы отправились в гостиницу, где нас ждал свадебный обед.
Подобные торжества везде проходят в напряженной и натянутой атмосфере, даже на солнечном, обожающем развлечения юге. Все радуются, когда они заканчиваются, а цветистые, ничего не значащие речи и напыщенные комплименты благополучно завершаются. Среди приглашенных мною гостей, принадлежавших к лучшим и знатнейшим семействам Неаполя, царила бросавшаяся в глаза холодность: женщины были скучны и унылы, завидуя красоте невесты, ее белому бархатному платью и драгоценностям. Мужчины же были сдержанны и едва способны изображать даже видимость доброжелательности: они явно считали, что при таком богатстве, как у меня, мне было бы куда лучше оставаться холостяком. По правде говоря, итальянцы, а особенно неаполитанцы, не отличаются восторженным отношением к весьма сомнительным радостям брака. Они скорее покачают головами, воспринимая его больше как неудачу, нежели счастье. У нас очень распространена поговорка «Алтарь – это могила любви», и она очень часто себя оправдывает.
Все мы испытали облегчение, когда встали из-за роскошно накрытого стола и расстались на несколько часов. Мы должны были вновь встретиться на балу, назначенном на девять часов вечера. Вот тогда начнется самое интересное: состоится последний и главный выход невесты, зазвучит музыка, начнутся веселье и танцы, поистине достойные королевского двора. Я подчеркнуто учтиво препроводил жену в приготовленные для нее роскошные апартаменты, поскольку ей, по ее словам, предстояла масса дел: например, снять свадебное платье, во всех подробностях рассмотреть свой восхитительный бальный наряд и лично проследить за тем, как прислуга упакует ее чемоданы для завтрашнего путешествия.