На протяжении XIII–XV вв. североафриканский регион в целом и особенно Магриб развивались крайне нестабильно, поскольку всё ещё находились под постоянными ударами средних и крупных волн вторжений бедуинских племён, надвигавшихся с востока и юго-востока. Проникновение бедуинов в пост-альмохадское пространство составило поздние этапы так называемого хилалийского нашествия. Ещё в XI столетии Магриб оказался целью крупной волны кочевых миграций, сопровождавшейся массовым притоком бедуинских племён во главе с племенной группой Бану Хилал. Они, как полагает большинство историков-магрибистов, вышли из Аравии — сначала в Египет, а затем во всю Северную Африку[398]. На протяжении второй половины XI и начала XII в. аравитяне, численность которых периодически увеличивалась за счёт вновь прибывавших из долины Нила, постепенно просачивались к западу. В середине XII в. арабы-хилалийцы — особенно племя рийах и их союзники Бану Сулайм — уже овладели Ифрикийей и проникли в глубинные районы Среднего Магриба.
Другая хилалийская конфедерация племён — ма’кил — вышла на запад и юго-запад с территории Триполитании в XIII в. Оказать им сколько-нибудь убедительное сопротивление Альмохады уже не могли, поскольку последние тридцать с небольшим лет своей истории Альмохадский халифат существовал только как одно из нескольких мусульманских государств на его былой территории[399]. Затем племена ма’кил продвинулись вдоль сахарских рубежей в южные районы Алжира и Дальний Магриб, а в XIV в., обогнув Атласские горы, разделились на два потока — один из них углубился в Сахару, а другой медленно проник на приатлантические равнины. Появление передовых отрядов ма’кил на территории современной Мавритании, как полагают исследователи истории этой страны, относится уже к началу XV в.[400] При этом они продолжали вести кочевой образ жизни. Заслуживает внимания также мнение В. В. Матвеева, полагавшего, что основные силы ма’кил медленно продвигались к западу по южным территориям Туниса, Алжира и Марокко и добрались до приатлантических равнин Суса не ранее XIII в. В конце XIV в. они на юге не перешли ещё за Сакийат ал-Хамра’. В середине XV в. они занимали уже Вадан, а во времена Льва Африканского (XVI в.) — дошли до Тишита. С другой стороны — на севере Магриба — они дошли до побережья Средиземного моря по долине р. Мулуи не позже, чем в начале XII столетия[401].
Кочевые миграции уже в ХII-ХIII в. воздействовали на географическое распределение городских поселений в Магрибе. В эту эпоху почти все местные города или полугородские поселения находились на побережье Атлантики и Средиземного моря или тяготели к нему. Именно в прибрежных районах, где происходило соприкосновение товарных потоков, шедших из Африки, и экспорта христианских держав Европы, магрибинский город смог в полной мере играть присущую ему роль мотиватора и двигателя общественной эволюции.