Димыч вцепился своей лапищей в жгут. Все, как завороженные, смотрели на тонкие руки со шприцем. Они обнимали несчастную швейцарку, гладили по плечу. Легко и незаметно отломился носик ампулы, как бы между делом ее содержимое набралось в шприц. Плавным движением Вадим ввел иглу в вену, плавно нажал на поршень. А сам все шептал что-то, шептал, заслонял Марту от любопытных глаз…
Прибежала бледная Катя с запыхавшейся Людмилой Ивановной, корабельной врачихой. Марта уже дышала тихонько, как будто не верила, что может это делать.
— Здравствуйте, коллега! — изобразил радость Вадим. — У вас в медпункте кушеточка найдется? И штативчик для капельницы? Чудненько! Тогда мы идем к вам!
Людмила Ивановна с ужасом разглядывала Марту и на приветствия не отвечала. Только кивала головой. Руки у нее тряслись.
— Понесли, — кивнул Вадик расслабившемуся было Димычу.
Тот подхватил Марту на руки и зашагал на выход. Вадим подхватил под локоть стоящую столбом врачиху и поинтересовался уже без улыбок и любезностей:
— Что стоим? Кого ждем? Медпункт кто открывать будет?
Врачиха, очнувшись, засеменила по проходу за удаляющимся Захаровым. Вадим захлопнул чемоданчик и, подмигнув нам с Кариной, попросил:
— Девчонки, оставьте пожрать чего-нибудь. А то, боюсь, не успеем вернуться.
Мы кое — как рассадили по местам встревоженных туристов. Как сказала Светка Зотова, прибегавшая «поболеть за своих»: «Война войной, а обед по расписанию!» Она, кстати, заметно гордилась Вадимом и пообещала оставить им хоть по две порции.
Восемнадцатый стол стоял разоренный, как дом после срочной эвакуации. От сервировки нашей не осталось и следа: приборы валялись как попало, край скатерти смят, рядом со стаканами — пустая ампула и шприц. Анна тихонько плакала на своем месте, всхлипывала, комкала в руке мокрый насквозь платочек. Выглядела она сейчас такой несчастной, что хотелось жалеть ее даже больше, чем Марту. Ту сейчас героический Вадим спасает с Димычем на подхвате, а Анна всхлипывает совсем одна в уголке, перепугалась до смерти, и никто ее даже не думает утешать. Все стараются даже не смотреть лишний раз на восемнадцатый стол. Не хочется никому вспоминать ни как мучилась Марта, ни как смотрели на это с жадным любопытством.
Я подошла и погладила Анну по плечу. Плевать на правила. Люди мы все-таки, хоть и на работе. Анна схватила меня за руку и благодарно прижалась к ней щекой. Алекс крутил в руках вилку. Он даже головы в нашу сторону не повернул. Никакие они не любовники, догадалась я. Даже если Алекс крутится вокруг фрау Браух исключительно из-за денег, это он, а не я, сейчас должен был гладить ее по плечу. Если их хоть что-то связывает, он должен был сочувствовать и утешать, хоть искренне, хоть за деньги. А он сидит, как истукан. Нет, ясно, что он тоже испугался. Но все-таки такое безразличие трудно объяснить.