Алекс, глядя перед собой пустыми глазами, достал из внутреннего кармана пиджака плоскую фляжку, отхлебнул из нее, слегка скривившись, запил соком. Одним большим глотком. Я машинально подумала, что зря он не заказал сегодня пиво, как обычно. Все равно здорового образа жизни не получилось — сидит теперь, хлебает тайком.
Я поправила приборы, убрала со стола шприц и ампулу, захватила заодно и стакан Марты — допивать его она вряд ли будет, а Анне лишние воспоминания. Пусть успокоится, а то придется обеих в медпункт укладывать.
Стакан с малиновым помадным отпечатком поставила пока на станции в шкаф. А то мало ли что. Вдруг наша Марта окажется скупердяйкой и потребует свой сок на ужин. Всякое бывает.
Обед сегодняшний закончился быстрее обычного. Все как будто торопились поскорее уйти — ели сосредоточенно, друг с другом почти не разговаривали, по сторонам не смотрели. Думаю, если бы дело происходило не на теплоходе, уже завтра половины туристов мы бы не досчитались. Сбежали бы от нас особо впечатлительные гости. А так им деваться некуда: до ближайшего аэропорта минимум два дня по реке. Да еще страшная Сибирь вокруг, да тайга по берегам уже началась, человеческое жилье попадается на глаза не так часто. Вот и терпят бедолаги, только в сторону восемнадцатого стола стараются не смотреть.
Димыч вернулся минут через двадцать, когда большинство туристов уже разошлось.
— На что у нее аллергия? — мрачно поинтересовался он.
— На алкоголь, — прошелестела еле слышно растерянная Карина.
— Так, а чего же она пьет тогда? — изумился Димыч. — Или она не знала?
— Знала. Она сама нам про свою аллергию и сказала.
Захаров обвел нас недобрым взглядом и сообщил:
— Фигня получается, девочки. Вадик говорит, что это аллергическая реакция такая. Сама бабулька про свою аллергию знала, значит, добровольно выпить ничего не могла. Не самоубийца же она. Кто-то подпоил старушку.
Мы растерянно переглянулись.
— Что она пила вообще?
Я принесла Мартин стакан и поставила перед Димычем. Он повертел его в руках, понюхал содержимое, посмотрел зачем-то на свет и вдруг сделал пару глотков. Замерли все четверо: Димыч прислушивался к своим ощущениям, а мы присматривались к бесстрашному оперу. Вдруг он тоже начнет пухнуть на глазах? Мне даже показалось, что Катя на всякий случай стала перемещаться к выходу, чтобы быстрей добежать до медпункта, если понадобится.
Бежать не понадобилось, Захаров и не думал пухнуть. Он сделал еще один глоток и сообщил:
— Это не сок. Это «Отвертка» настоящая. В этом вашем соке водки до черта. Где она взяла этот стакан?