Тот, хоть и помнил, как лично махал парикмахерше ручкой на пристани старинного города Савельевска, в обморок от неожиданности не упал. Видно, последние события его достаточно закалили. А может, после того как обнаружилась неучтенная рыба в опечатанной морозилке, старпома уже ничего не могло вывести из равновесия.
Как бы там ни было, к появлению недавно ссаженной парикмахерши он отнесся как к невыполнению приказа. Со всеми вытекающими последствиями. А последствия вытекали простые и незамысловатые. Приказ должен быть выполнен, нарушения устранены.
Ночь Михална коротала в рубке, под присмотром вахтенных офицеров, предупрежденных, что отвечают за нее головой. Дремала на принесенном с палубы пластиковом креслице, привалившись плечом к стене, и время от времени коротко всхрапывала и мотала головой, будто пытаясь отогнать назойливую муху.
Рано утром старпом разбудил пленницу, надежно ухватил ее за запястье и решительно повел к выходу, в вязкий утренний туман.
К тому моменту, когда теплоход подошел к пристани Кедровка, эта парочка уже давно томилась у трапа. Старпом теперь не просто держал Михалну за руку — второй, свободной, рукой он нежно приобнимал ее за плечи. Для надежности. Как будто боялся, что продемонстрировавшая неожиданную для своей комплекции прыть парикмахерша, извернувшись, растворится в тумане, чтобы снова появиться через пару дней, как навязчивый ночной кошмар.
Наконец, «Михаил Зощенко» пришвартовался, матросы хлюпнули на залитый лужами берег деревянный трап. Старпом решительно потянул свою пленницу на выход.
Но первыми ступить на неприветливую кедровскую землю у них не получилось.
Оказалось, что с другой стороны на трап нацелился опер Захаров, до этого невидимый в тумане. Грохоча ногами по доскам и разбрызгивая лужи на берегу, Димыч стремительной торпедой унесся в едва видимую на горизонте Кедровку.
Старпом бесцеремонно стащил Михалну на берег, повернул лицом в нужном направлении и даже придал небольшое ускорение, легонько подтолкнув в спину.
Михална побрела в туман, а уже одураченный однажды старпом остался стоять на берегу, ежась от сырости. Видно, не надеялся на вахтенного матроса и решил сам, лично, воспрепятствовать проникновению неугомонной парикмахерши на борт.
В общем, ничего особо интересного я в окно не увидела.
Поняла только, что Димыч умчался в Кедровку не просто так, не достопримечательности осматривать. Даже на завтрак не пошел, так торопился. Небось, побежал телефон искать, чтобы еще какую-нибудь информацию проверить.
Интересно, что он вчера сумел узнать от Витьки?