— Вкусы у всех разные… — пожал плечами лодочник.
— А там, в протоках, куда я сегодня заплыла, вообще-то обитаемое место? Я имею в виду берег, где пасутся коровы?
— Да, конечно. Там неподалеку небольшая экспериментальная ферма. А коровы, кажется, голландские. Молока, говорят, дают много.
— Значит, если бы я сошла на берег, то не потерялась бы окончательно?
— Нет, что вы! — воскликнул лодочник. — Там бы вас и приютили, и накормили. Я был у них, видел коров.
«Какие странные коровы… на ощупь. Неужели у голландских коров даже нет шерсти, нисколько?» Наталия вспомнила то чувство брезгливости, которое охватило ее там, на берегу, когда она дотронулась до одной из этих коров, и почувствовала мерзкую гладкость и холод. Черт знает что!
— Вы позволите мне оставить у себя эту фотографию? — кокетливо склонив голову, попросила она.
— Конечно. Она все равно ничья.
— А где останавливался вот этот белобрысый красавчик?
— В двенадцатом домике.
— А этот «изящный»?
— В домике для гостей, в лесу, номер я не знаю.
— И все равно: вы очень осведомленный человек. Это поразительно. ФБР много потеряло, не пригласив вас на службу. Честное слово.
«Бывший гэбэшник», — поставила она ему диагноз и про себя презрительно ухмыльнулась. А вслух произнесла несколько дежурных фраз благодарности.
— Вы одна? — неожиданно спросил лодочник, кивая на домик.
Наталия почувствовала, что он начинает уже надоедать ей своим любопытством.
— Одна, — ответила она, непроизвольно краснея и вспоминая, в каком виде оставила на постели Логинова.
— А то мне показалось, что к вам сюда направлялся мужчина, высокий такой, представительный, в белой куртке и джинсах.
Она ничего не ответила и встала, давая тем самым понять, что не намерена дальше продолжать разговор. Довольно с него и того, что она вообще «снизошла» до этого вездесущего лодочника.
Дождавшись, когда он отойдет на приличное расстояние, Наталия вернулась в домик и тщательно заперлась изнутри.
— Я видел, как ты разговаривала с этим типом. Ты что, снова что-то копаешь? — Логинов смотрел на нее в упор. В руках он держал наполовину очищенный апельсин, от которого по всей комнате разлился замечательный аромат.
— У тебя же есть от меня секреты, значит, и я имею на это право, — вспомнила она золотое правило о лучшем способе защиты — нападении.
— Нет. Мне стоило бы подумать об этом раньше и полностью изолировать тебя от общества. Ты же моя женщина? Да или нет?
— Я принадлежу тебе как мужчине, не больше… Поверь, я тебе еще ни разу ни с кем не изменила, но человек внутри меня до чрезвычайности свободолюбив, поэтому лучше тебе бросить свои собственнические замашки и заняться непосредственно моим телом, а не душой и тем более не головой. Представь, что ее у меня нет вовсе.