— Лора? Вы шутите?
— Ее родители позволили мне провести здесь ночь. Тем более что ее мать не в силах сделать это. Она находится в реанимации, ее жизнь в опасности. Сердце.
— А отец? — спросила Наталия.
— Он у своих друзей. Пьет. Вот такой расклад. Были бы у нее другие родители, они бы меня и на шаг к гробу не подпустили.
Он повернулся и пошел. Наталия по инерции последовала за ним. Они вошли в спальню. На том месте, где еще недавно стояла кровать с окровавленными простынями, возвышался гроб, обитый белым атласом. В нем, в кружеве, которое пышной пеной скрывало ее вплоть до подбородка, лежала окруженная несколькими горящими свечками Лора. Бледное лицо ее было нахмурено. Наталия подумала, что нелегко, должно быть, Северину, влюбленному в нее, сидеть всю ночь возле гроба и предаваться воспоминаниям.
И вдруг он заговорил:
— В тот день она должна была прийти ко мне. У нас была договоренность. Я ведь говорил вам, что мы встречались время от времени. Но Лора сильно изменилась, мне даже казалось, что она избегала этих встреч. Так вот… она не пришла. И я решил сам пойти к ней. Приехал, позвонил, но мне никто не открыл. Тогда я вернулся домой за биноклем. У меня превосходный бинокль. Я зашел в подъезд противоположного дома и нашел ее окна. Я знал ее привычку не зашторивать окон. Это было в какой-то степени элементом эксгибиционизма, который ей был присущ, как, впрочем, каждой, знающей толк в наслаждениях женщине. И я увидел ее в постели с Шаталовым. Я был потрясен. У нее и так было вполне достаточно мужчин, но они хотя бы содержали ее… Шаталов же был полным ничтожеством. Плебеем в самом натуральном смысле этого слова. Он играл с Майей в высокую платоническую любовь, а сам, оказывается, развлекался с Лорой. Первой мыслью было ворваться к ним и высказать Лоре все, что я о ней думаю, но с другой стороны, ведь это же я сделал ее такой ненасытной… Поэтому я примерно с час еще стоял в подъезде, отвернувшись от окна и пытаясь взять себя в руки. А когда повернулся, то увидел, к своему еще большему удивлению, входящего в подъезд Лоры Алефиренко. Не могу сказать, пришел ли он к ней случайно или нет, но через несколько минут я уже наблюдал за этой троицей… Я знаю, о чем вы сейчас подумали. Да, вы правы. Я не мог простить ей того, что она променяла свидание со мной на этих… Мне бы уйти, забыть обо всем, что я видел, но я продолжал стоять и смотреть в бинокль. Они были голые, мерзкие и занимались такими вещами… Я понимал ее, когда она это делала ради денег или хотя бы с достойными мужчинами, но Шаталов, Алефиренко… Я чуть с ума не сошел. Очнулся я уже на улице. Меня, не поверите, стошнило. Не помню, как я очутился в своем гараже, завел машину и поехал в «Ландыш». Там неподалеку находится ферма… Короче, мне надо было срочно увидеть Ядова и забрать у него причитающиеся мне деньги. Я хотел нанять киллеров и избавиться от этой троицы, а потом уехать куда-нибудь подальше из этого проклятого города. Вот вам и ревность и чувство собственничества, все что угодно. Ядов устроил на ферме что-то вроде офиса. Он вообще человек с причудами.