— Кроу, у тебя коленки разбиты, — привлекает мое внимание Жак Даманн.
— Адептка, Кроу! Мне долго еще с вами нянчится? Если не можете идти, так и скажите! — Главный лекарь мэтр Ангин не отличается добродушием нрава.
Не дожидаясь ответа, несколькими быстрыми пассами он заключает меня в обережный кокон, использующийся для транспортировки пострадавших и тяжело больных. Меня поднимает над землей и приводит в горизонтальное положение, из которого весьма сложно за кем-либо следить.
— Я сама могу идти! — протестую я, но куда там!
— Все может быть серьезнее, чем вы полагаете, — отрезает мэтр Ангин, на корню пресекая все протесты.
Мне ничего не остается, как угомониться.
К себе в комнату возвращаюсь спустя полтора часа. Совершенно здоровая, по заверениям мэтра Ангина и его адептов, но еще слегка зеленая.
Гейл встречает меня в гостиной. Расположившись в удобном кресле у окна, потягивает темный шокол из маленькой белой чашечки, лениво листала какую-то книгу, лежащую у нее на коленях. При виде меня, проклятийница закрывает томик и кладет на стол.
— Фу! Что это? — тычу пальцем в фолиант. Черная обложка выглядит так, словно чью-то кожу основательно пожевали, выплюнули, размазали по переплету и высушили. Корявые символы названия я даже разбирать не попыталась. Морщусь: — Такое даже руками противно трогать.
— Я бы и не советовала трогать руками собрание смертельных проклятий на крови Амбиссала Мандрейджа, — подтверждает мои опасения Гейл.
С еще большей опаской таращусь на книгу:
— Только не оставляй ее в гостиной.
— Не буду, — соглашается проклятийница. — Как ты? Выглядишь так, будто мэтр Ангин испытал на тебе какое-нибудь снадобье.
— Так я и думала, что зеленый бутылек был лишним! — досадливо машу рукой, осознав, что стала-таки жертвой очередного эксперимента нашего врачевателя. — Давненько я так не попадалась. Курса с третьего.
— Забудь, — морщится проклятийница, явно вспомнив что-то свое, — Чашечку шокола?
Протягивает мне точно такую же, как и на столе перед ней, чашку, только полную.
— С удовольствием! — соглашаюсь.
Втягиваю ноздрями густой сладко-ореховый аромат. Шокол благотворно действует после потрясений. А уж отборный шокол, который привозит из дома Гейл Мандрейдж, тем более. Это божественный напиток, жалко в нашей столовой ничего подобного адептам не подают.
Некоторое время мы молча наслаждаемся напитком и маленькими печенюшками. Их как выяснилось, принес Даманн, пока меня не было. А затем принимаемся обсуждать дуэль.
— Ты отлично сражалась, Ирис, и заслужила победу. Адепты просто в шоке от того поступка Руфуса. Поговаривают, он слетел с катушек из-за Люсиль. Берки собиралась его бросить и за глаза называла слабаком и отродьем, а он узнал.