Поезд стоял на вокзале ровно час, и все это время на привокзальной площади бушевал якобы стихийный, но на самом деле тщательно регулируемый митинг в честь русско-сербско-болгарской дружбы. Ораторов, которые за турецкие и австрийские деньги пытались сказать что-нибудь плохое про Россию и лично про Великого князя Михаила, возмущенный народ аккуратно стаскивал с трибуны и немножечко бил ногами. Когда две главные национальные мечты болгар – восстановление территориальной целостности их государства и полная независимость от Османской империи – оказались близки к воплощению, широкие народные массы были готовы поубивать всех, кто стоял на пути. Это их главная национальная идея фикс, ради которой они готовы не только выбрать на престол правильного князя (ибо никто кроме России не обещает им исполнения этой мечты), но и пойти на войну всей своей нацией>[38]. В условиях такого единодушия сограждане, шагающие не в ногу, рискуют подвергнуться всеобщему остракизму. А в острые моменты истории для них не исключено рукоприкладство, или даже суд Линча.
Тридцать лет назад ради того, чтобы ограничить амбиции России, коалиция европейских держав (прообраз НАТО и ЕС в одном флаконе), выкрутила ей руки на Берлинском конгрессе и заставила отступиться от братьев-славян. И вот теперь Российская империя снова набрала такую мощь, чтобы заставить господ европейцев заплатить по старым счетам. Карфаген должен быть разрушен, а возможность европейцев ходить войной на Россию аннулирована полностью и бесповоротно. Только ради этого сегодня в ход шли сербские и болгарские национальные амбиции, велись переговоры и плелись интриги. В противном случае, если ничего не предпринимать, имелись обоснованные опасения, что все будет даже хуже, чем в другой версии истории.
Впрочем, события в Софии продолжались всего час, а все дальнейшее путешествие протекало размеренно, без каких-либо ярких моментов. Торжественная встреча на причале в Одессе была именно парадным мероприятием, а не многолюдным митингом, когда после коротких речей встречающие сочли свои обязанности выполненными и путешественники получили возможность сесть в литерный поезд. А тем временем вслед жениху и невесте со страниц европейских газет и журналов летели смачные плевки. Низкопробные писаки и карикатуристы из разных стран изо всех сил изощрялись в злобном ослоумии. В основном доставалось Елене – она, мол, и нищенка, и дурнушка, и дурочка, что только русский принц в ней нашел. В Германии один такой умник, несмотря на не самые теплые отношения между двумя империями, по приказу кайзера Вильгельма даже был брошен в тюрьму Моабит, как говорится, «до особого распоряжения». Посидит в камере-одиночке несколько лет – поумнеет и поймет, что можно писать и о ком.