За Ла-Маншем обстановка складывалась ничуть не лучше — достаточно вспомнить о восстании крестьян в Нормандии (где, заметим, не было крепостной зависимости!) в конце X века. О мятеже есть упоминание в «Histoire des dues de Normandie» авторства монаха и летописца Гийома де Жюмьежа, написана хроника около 1070 года. Бунт был поднят нормандскими крестьянами из-за важнейшей причины — они требовали «пользоваться по своему усмотрению лесами и водами». Восстание было подавлено с запредельной жестокостью Раулем д’Иври, впоследствии графом и дядюшкой тогдашнего герцога Нормандского, — бунтовщикам рубили руки и ноги, что лишь доказывает: борьба за пользование ресурсами велась с колоссальным ожесточением.
Отдельно отметим, что Рауль д’Иври происхождение имел самое сиволапое — отцом его был богатый мельник и землевладелец по имени Эсперленг, а матерью — бывшая наложница герцога Вильгельма I Длинный Меч, родившая последнему вне брака наследника Ричарда Бесстрашного. Что совершенно не помешало потомку мельника и конкубины Раулю резать своих соплеменников ради нарождавшихся сословных привилегий!
Есть обоснованное подозрение, что нормандский бунт 996 года — явление не исключительное и не единичное, и уж тем более удивительны настолько лютые репрессии — мы помним, что с разрешения датчанам Ролло Пешехода поселиться на этих землях прошло всего-то 85 лет, и все нормандцы разных сословий, в сущности, были «своими», потомками свободных скандинавов, а не какими-то чужаками-французами!
Выходит, что на фоне демографического роста, «аграрной колонизации» и изменения типа хозяйствования всего за какое-то столетие социальное и классовое расслоение настолько возросло, что в борьбе за сокращающиеся лесные угодья можно было без зазрения совести рубить руки-ноги даже «своим». Точнее, уже чужакам, так как религиозно-родоплеменная идентичность нормандских викингов столетней давности (датчанин/швед, поклоняюсь Одину, военный вождь лишь первый среди равных) стремительно сменилась идентичностью сословной: господа со всеми преференциями и бесправное быдло, осмелившееся покуситься на статусную привилегию — охотиться и, как следствие, кушать мясо дичи.
Ключевое слово здесь — мясо. Продукт, в течение «хлебной революции» ставший роскошью для низов и знаком общественного положения для аристократии.
Давайте подведем некоторые итоги.
Выработанная к XII–XIII векам новая аграрная схема, — постримская и постварварская, — пусть и обладала самыми грубыми недостатками, но наконец-то заработала. Прежде всего себя смогли обеспечить питанием социальные низы, и, хотя основу рациона составлял хлеб со второстепенными злачными культурами, в пищу использовалось великое множество овощей и зелени — капуста, репа, чеснок, лук-порей, репчатый лук, огурцы (засаливание огурцов имеет древнейшую традицию). А равно плодовитые и живучие бобовые, только не знакомая нам фасоль, завезенная позже из Америки, а обычный горох и чечевица.