Поэтому, приняв решение, она уже более уверенно вышла из больницы, пересекла больничный двор и направилась на трамвайную остановку: домой!
* * *
— Сара, мне пора домой. У нас сегодня ужинает Сапрыкин, я обещала быть дома. Кроме того, на десерт он мне должен принести кое-что интересное… Адрес одного человека…
Они шли от больничных ворот к машине, которая вместо сиреневой стала голубовато-белой от снега.
— Тебя подвезти?
— Нет, что мне делать одной дома? Я уж подожду, когда он придет в себя…
— Сара, я вот что хотел тебя спросить: ты не знаешь, зачем я занимаюсь всеми этими делами? Неужели из любопытства?
— Ты не юли, ведь тебя интересует денежный вопрос? Да, ты права, тебе никто не поручал расследование этих дел. Да и дела-то на первый взгляд неинтересные: муж поколотил жену и перерезал себе вены, да автокатастрофа, в которой погибла женщина, которая накануне поссорилась с мужем. Так?
— Да. Но мне интересно. Ты себе не представляешь, сколько бензина я сожгла, мотаясь по городу в поисках (как сказал Логинов), теней… А дальше-то что?
— Но ведь ты же видела что-то еще? Вот и работай в этом направлении.
— Я все жду, когда ты мне скажешь: Наташа, а ведь началось все с меня, с моего желания узнать, что станет с Савельевым… Почему ты так не говоришь? Тебе уже не интересно?
— Дело в том, что ты уже сама ответила на мой вопрос: ведь ты УВИДЕЛА катастрофу, дым и все такое… Вот я и поняла, что то, что произошло с Ольгой куда важнее… Поэтому…
Хотя постой, я хотела сказать, чтобы ты искала причину, по которой она оказалась в машине Караваевых, но что это даст? Ведь главными виновниками были, несомненно, они. Но их уже нет. Они погибли. Поэтому Савельеву, который узнает о гибели своей жены, и мстить-то будет некому.
— Разве что себе самому…
— Что ты этим хочешь сказать?
— Только то, что сказала. Я, наверно, поеду на полчасика к Аде и попытаюсь расспросить ее про Ольгу… Может, она узнает почерк, которым написано это письмо?
Они простились с Сарой, и Наталия поехала к Аде.
— Проходите, пожалуйста… Я сейчас купаю детей, но уже через минуту освобожусь… Миша, ко мне пришли, посмотри за Илюшей… — Ада, раскрасневшаяся, в махровом халате, выглядела утомленной и грустной. Появившийся в дверях высокий курчавый мужчина в домашних фланелевых брюках и тонком джемпере, увидев Наталию, вежливо поздоровался и скрылся за дверью ванной, откуда доносился детский визг и хохот.
— Пойдемте на кухню, там тихо и мы сможем спокойно поговорить… Ведь я знаю, зачем вы пришли. Я все обдумала, кое-что вспомнила и теперь расскажу… Но не обольщайтесь, это все крупицы… Я и сейчас повторю, что никаких любовников у Оли не было, да и не могло быть. Не такой она человек. Кроме Сергея для нее не существовало других мужчин. Но в последнее время ее поведение показалось мне несколько необычным. Но об этом могу говорить только я, человек, который очень хорошо знал Ольгу. Ни у кого другого поступки, которые и показались мне необычными, не вызвали бы подозрения. Но, я еще раз повторюсь: надо просто знать Ольгу… Приблизительно неделю тому назад она приехала ко мне в девять часов вечера. Представьте, темно, все-таки как-никак зима… Я спросила ее, что случилось, а она тот же самый вопрос задает мне. Вы понимаете, ей кто-то позвонил и сказал, что мне срочно нужно с ней увидеться и, причем, именно в девять часов. Но мы подумали тогда, что очевидно, кто-то перепутал номер телефона и произнесенную незнакомой женщиной фразу: «Ваша сестра просила вас заехать к ней в девять вечера», могла относиться совершенно к другому человеку. Мы так и подумали. Миша сам отвез ее на такси домой, мало ли что… Кроме того, мы с ней так воспитаны, что как только темнеет, стараемся быть дома… Называйте как хотите: трусихи и прочее…