Я в небольшом помещении, чем-то напоминающем зал музея. Витрины со стеклянными дверцами, а в витринах – украшения. Изящные, какие-то неземные, необычные. С поблескивающими в слабом свете факела черными опалами.
Коллекция Таары?
С интересом прохожусь вдоль ряда витрин и шкафов, рассматривая диадемы, кольца, серьги, кулоны и даже шкатулки. Некоторые места пустуют, будто украшения вытащили из шкафов. Так оно и есть: в ряду гребешков не хватает одного, а на полке с книжными закладками свободно центральное место.
Я не хочу привлекать внимание, поэтому со скучающим видом останавливаюсь у полки с кулонами и глазами ищу тот самый, из странного сна о черных деревьях. Но его здесь нет.
– Нравится? – Бархатистый голос Акориона прокатывается по залу.
– Красиво. Но однообразно.
– Да, я тоже считаю, что коллекцию пора оживлять. Какие камни тебе бы хотелось? Впрочем, погоди… дай мне шанс сделать сюрприз.
Меня передергивает от мыслей о сюрпризах Акориона. Я не хочу к нему поворачиваться, бездушные украшения приятнее, чем темный бог, пусть он и безумно красив.
– Как прошел твой бал?
– А ты будто не знаешь.
Акорион смеется. Обманчиво добродушный смех.
– Я был занят. Так что? Тебе нашлась пара? Удалось повеселиться?
– Не люблю заводить интрижки. Но вечер получился интересным.
– Я постараюсь не бросить тебя на твоем следующем балу. Прости, любовь моя, те дела не терпели отлагательств. Хочу извиниться и подарить тебе что-нибудь. Выбери украшение.
– Экономика должна быть экономной? – хмыкаю я. – Передариваешь мне мои же вещи? Удобно.
– Они не твои, – мягко возражает бог. – Они принадлежали моей сестре. Ты – еще не она. Когда Таара ко мне вернется, я отдам ей украшения… и половину мира. А пока – небольшой подарок. Что тебе нравится?
– Мне нравится шкаф. Я бы с удовольствием поставила его в комнате.
– Твоя язвительность очаровательна.
Я брожу между рядами витрин, рассматривая богатства богини, и невольно думаю о том, откуда вообще они взялись и что это за камень. Надо будет добраться до этого места в книгах. Я нарочно оттягиваю моменты, когда сажусь за них, чем меньше узнаю о Тааре, тем легче жить с мыслью, что часть ее всегда живет внутри.
Одна из витрин закрытая, в виде небольшого ящика на высоких изящных резных ножках. Я берусь за ручку, чтобы открыть его и посмотреть, что внутри, но вдруг рука Акориона ложится на мою.
– Нет, – твердо и холодно говорит он. – Это трогать нельзя, любовь моя.
Рука ледяная, а в глазах, куда я смотрю долгие секунды, угроза.