Вот что наверное чувствовал Дегер, когда выходил из боя! – пришла к нему неожиданная мысль, и Юсас криво, одной половиной лица ухмыльнулся. А может Дегер ничего такого и не чувствовал. Он всегда был спокоен, как настоящий…убийца. Как зверь, который знает только одно дело – убивать.
Толя другой, Юсас это чувствовал. Он как-то мягче, что ли…добрее! Но стальной хребет Дегера никуда у него не делся. Толю не так-то просто убить! Если это возможно вообще…
Палач шевельнулся, и Юсас поспешно встал на ноги. Подошел ближе, посмотрел на голый зад мастера пыток, и с наслаждением, с размаху врезал ему в бок, ударив пяткой правой ноги. Палач глухо застонал, попытался отползти в сторону,ноги волочились следом как плети, и приходилось ползти на руках.
- Помнишь меня, тварь? – голос Юсаса срывался на визг, и сейчас его не узнал бы даже Дегер – Посмотри на меня! Ну?!
Снова удар, палач застонал, и упав на бок, опасливо покосился на мальчишку. Секунды три присматривался, затем в его глазах проснулось узнавание:
- Тыии?! Как это можно?! Каак?!
Хрясь!
Пятка Юсас врезалась в нос палача, сломав этот самый нос, и мужчина опрокинулся на спину – так силен был удар. Юсас сам не ожидал от себя такой силы.
Палач заскулил, схватился за лицо, и сквозь пальцы у него просочилась кровь, стекая на грудь, на голые плечи. Когда падал, кожаный фартук задрался, обнажая вялый член с отвисшей мошонкой.
Юсас сам не знал, что на него накатило. Он даже не думал – схватил мужчину за мошонку и одним движением отсек и ее, и член. Хлынула кровь, палач захрипел, задергался, скрючился дугой, зажав промежность и все, что осталось на месте. То есть – дырку, из которой хлестала кровь.
И тогда у Юсаса совсем снесло крышу. Он наклонился над лежащим мужчиной, и начал полосовать его вдоль тела и поперек, не обращая внимания на стоны и не думая о том, что кто-то может это услышать в коридоре. Впрочем – кто здесь мог услышать? Да и глупо, если из пыточной не раздаются крики и стоны. А вот наоборот – это нормально.
Опомнился Юсас тогда, когда палач превратился в кусок окровавленного мяса, лежащего в центре круга из кусков мяса – маленьких и больших. Он не помнил, сколько это все продолжалось – полчаса, час. Не помнил, когда палач перестал подавать признаки жизни. Но это должно было случиться довольно-таки быстро, истечь кровью из ран – это несложно. И это – легкая смерть для такого чудовища.
Юсас даже пожалел, что гад так просто ушел в загробный мир. Ему хотелось бы подвесить палача на крест, и медленно, соразмеряя силу воздействия, пытать его несколько часов. Так, как тот пытал его, Юсаса. Вырезать язык. Откусить щипцами пальцы. Распустить кожу на полосы и содрать ее через одну полосу. Вот тогда он получил бы по справедливости.