Он молчал с минуту, и я не осмеливалась на него посмотреть.
– Неужели лошади действительно такие сообразительные? – спросил Моисей, и я с радостью позволила ему сменить тему. Мне не очень-то хотелось говорить о себе.
– Думаю, «сообразительные» – не самое подходящее слово, хотя они определенно разумные существа. Они очень точно чувствуют людей. Подражают им, реагируют на их энергетику. Нам нужно просто наблюдать за ними, чтобы понять самих себя. Поэтому лошади могут быть мощным инструментом. Они пробегут километр из слепого страха. Не задумываясь, просто реагируя. Собаки, кошки, люди – мы все хищники. Но лошади дичь. И из-за этого они действуют на основе инстинктов, эмоций, страха. Они прислушиваются к обостренным эмоциям, откуда бы те ни исходили. И реагируют соответствующе.
Моисей кивнул, словно верил моим словам. Когда он подошел ко мне, лошади вообще никак не отреагировали. Он был спокойным, вот и они не нервничали.
– Подойди ближе, – настояла я, подзывая его жестом. Внезапно мне захотелось, чтобы он сам все увидел.
– Джорджия, ты же помнишь, что случилось в прошлый раз, – возразил он, но его голос оставался мягким.
– Возьми меня за руку.
Моисей переплелся со мной пальцами, прижимая свою ладонь к моей, и я сделала шаг в сторону лошадей.
– Ты боишься, Моисей?
Это натолкнуло меня на мысль о нашем самом первом разговоре, когда я подстрекала его погладить Сакетта. Но сейчас я совсем не пыталась спровоцировать его. Я лишь хотела узнать, что он чувствует.
– Нет. Но я не хочу, чтобы они боялись, – он посмотрел на меня. – Не хочу, чтобы ты боялась.
– Я и не боюсь, – сразу же ответила я. Тут Лакки заржал позади меня, а Сакетт фыркнул, будто сомневался в правдивости моего заявления.
– Неправда.
– Ладно, боюсь, – со вздохом признала я. – Это важный момент для меня, и поэтому я волнуюсь.
И стоило это сказать, как страх покинул меня. Я взяла Моисея за вторую ладонь, и мы встали лицом к лицу.
– Мы просто будем стоять на месте, и ты должен держать меня за руки.
Он прижался подбородком к груди и глубоко вдохнул.
– Что? – тихо спросила я.
– Чувствую себя ребенком. Не самое приятное ощущение, когда я рядом с тобой.
– Я тебя таким не считаю.
Точнее и не скажешь. Его руки крепко обхватывали мои, и это прикосновение было настолько опьяняющим, что мне захотелось закрыть глаза, чтобы остановить головокружение.
– Ладно. Тогда я не хочу, чтобы ты считала меня кем-то, кого нужно исправить.
Я покачала головой, но почувствовала, как горе набухает в моей груди и обжигает глаза. Хорошо, что в манеже, посреди которого мы стояли, было темно. Солнце почти село, и свет падал небольшими золотистыми квадратами на пол, но центр находился в тени. Лошади за моей спиной терпеливо ждали, как всегда. Их тихое фырканье и ржание успокаивали меня.