Ведьма сомневалась, что легко читалось по ее лицу. Она не знала, что он уже все знает о ней, и пыталась сохранить тайну до последнего.
– Не переживай, приставать не буду, пастырь не одобрил бы. – Он старательно изображал из себя блаженного, коего и привыкла видеть в нем Ася на собраниях. – Иначе мне придется спать в сарае с бомжами.
– Хорошо, – неохотно кивнула она, – можешь остаться на пару дней. Я сама сейчас живу у подруги. Она уехала, и я экономлю на аренде квартиры. Своего жилья у меня нет.
Хитрая ведьма выкрутилась! Ничего, ему главное держать ее в поле зрения. Совершенно не важно, где именно они окажутся наедине.
То, что квартира никакой не подруги, Михаил понял сразу. Неуютное и необжитое съемное жилье. Ася врала и, по всей видимости, считала его полнейшим кретином, если думала, что он сможет купиться на ее топорную ложь.
– Здесь две комнаты, – разуваясь в прихожей, рассказывала она, совсем как риелтор, презентующий объект, – я сплю в дальней, тебе постелю на диване в гостиной. Обувь в шкафчик ставь. Там кухня, санузел совмещённый, не засиживайся особо. Я работаю из дома, поэтому никакой громкой музыки. Не знаю, как ты будешь себя развлекать, телевизора у меня нет.
– Ты сказала, что работаешь из дома? – Михаил прошел в небольшую гостиную, присел на диван, пробуя на жесткость. – Это как? Ты же вроде прибиралась после собраний.
– Подруга помогла. – Ведьма, вошедшая следом за ним, напряглась, поняв, что сболтнула лишнего, и сразу же попыталась перевести тему: – Ты голодный? У меня есть очень вкусный суп.
– Не до супа сейчас. Ты ведь видела то же самое, что и я? Какая-то хрень с твоей подвеской творится. Просто холодильник в миниатюре. Да, ты это самое, прости, что я тогда себя так повел. Не хотел я, честно. Как помутнение нашло.
– Все нормально. – Ася будто бы даже расслабилась, значит, он выбрал верную тактику. – Не переживай. Сама бы на твоем месте взбесилась наверняка.
– Я не знаю, как мне теперь жить, зная, что его больше нет.
Сказать было нужно, чтобы избавиться от застоя слов, их горького привкуса, а она возьми и обними его. Михаил даже забыл, что перед ним враг и врага следовало бы ненавидеть, а не прижиматься к груди, где колотится хрустальным молоточком сердце, где так тепло и уютно. Даже несчастная подвеска больше не дышала холодом, только едва ощутимо пульсировала. Хотя, возможно, пульсировала жилка на шее Аси.
– Он и правда был хорошим человеком. – Ее слова были не ради успокоения, не актом милосердия, она говорила то, что чувствовала, не играя, не притворяясь. – Я тоже должна извиниться перед тобой, Миша.