Даже спустя много лет, стоя у обитого бордовой тканью гроба, в котором лежала женщина, лишь отдаленно похожая на ее мать, но с такими же плотно сжатыми губами, Инга оставалась внешне абсолютно спокойной, даже равнодушной. Никому было невдомек, какой ураган крушил ее внутренний мир в те самые минуты, пока гроб опускали в могилу и немногочисленные знакомые кидали в яму комья рыжего песка.
Когда Инга подошла, чтобы повторить дурацкий ритуал, под ее ногой начал осыпаться ненадёжный грунт и она почувствовала, как сама проваливается в разверстую пасть, где еще торчали острые бордовые углы.
– Ой! – вскрикнул кто-то, прежде чем Инга почувствовала, как ее подхватывают под мышки сильные руки.
Она так и висела над могилой, слушая набат в висках, не в силах хоть что-то сделать.
– Вон как мать дочку свою любила, даже с того света за собой позвала.
И тогда она разозлилась!
Вырвалась из чужих объятий, даже не посмотрев, кто именно ей помог, обвела окружающих невидящим взглядом и тихо произнесла:
– Я всех вас ненавижу! Будьте вы прокляты!
Народ отступил на шаг, даже не подозревая, что слова семнадцатилетней Инги в прямом смысле заставили их сделать это.
Черная волна, вырвавшаяся сгустком из ее груди, накрыла каждого, до кого смогла дотянуться.
Кто-то начал креститься, шепча молитву, кто-то просто уставился на нее, мол, чего взять с сумасшедшей, но абсолютно каждый почувствовал – произошло непоправимое.
Еще долго присутствующие на тех похоронах не понимали, откуда на них свалилось столько неприятностей. К счастью ничего фатального не случилось, а черная полоса бывает в жизни каждого и без постороннего вмешательства. Никто, кроме Инги, не связал происходящее с ее проклятьями. Инга понимала, а исправить уже не могла. Все, что она могла, впредь следить за языком.
То, что принято называть даром, открылось в ней, как сказали бы теперь, после пережитого стресса.
Во время одной из тренировок, на которой Инга, как всегда, выкладывалась на полную, не сразу заметила кровь там, где ее не должно было быть.
Просто не могло быть!
Она выскочила из бассейна, будто вода в нем вдруг вскипела, побежала в раздевалку и принялась торопливо стягивать мокрый купальник. Кровь осталась на трусиках, но Инга не чувствовала боли, да и пораниться она нигде не могла. Осмотреть себя у нее не хватило смелости, и она очень надеялась, что мама ей поможет. Пойти в медкабинет побоялась, она вообще боялась врачей и особенно уколов. Даже от вида йода и зеленки ее начинало трясти.
Ощущая постоянный дискомфорт, Инга кое-как добралась до автобусной остановки. Ей недавно исполнилось двенадцать лет, и общественным транспортом она пользовалась самостоятельно, до дома совсем недалеко, при желании можно было дойти пешком.