Нас троих связали одной веревкой, свободной вязью, оставляя примерно метр между друг другом, и по одной свободной руке. Затем повели к бунгало. Первым шел Андрей, за ним Вика, а я замыкал цепь.
К обеду стало довольно жарко. Нас посадили в тени под навесом и поставили рядом фляжку с водой и железную кружку.
– Говорила тебе, Андрей, надо было в Крым ехать… – недовольно пробормотала Вика, покосившись на жениха, – а ты Мальдивы, Мальдивы… на всю жизнь запомним…
– Не ной, – резко оборвал я ее, – все будет хорошо…
– Все из-за тебя, Маша, – Андрей злобно зыркнул на меня, – из-за ваших разборок…
К нам медленно подошел Аркадий:
– Жрать хотите, пленники?
– А ты что же, урод, продался за тридцать серебряников? – сквозь зубы процедил я.
– Не за тридцать серебряников, а за пол ляма евро. С такими деньгами, мы с Нинкой, наконец, свалим из Рашки. Куда-нибудь в Испанию. Начнем новую жизнь.
– Предатели долго не живут, – пробурчал я, – Помни об этом, дружок.
– Я вообще-то, если честно, поражаюсь жадности твоего отца. У него же денег – как у дурака махорки. Инна, эта толстожопая корова, твоя мамаша, за год по триста штук евро на курортах спускает. Я сам слышал, как она подруге хвалилась. Заплатил бы твой папаша еще в Волгограде Борисовичу три ляма, и все были бы в шоколаде. Так нет… начал, сука, воду в ступе мутить…
– Аркадий, подойди поближе…
Он медленно подошел. Но все же не вплотную.
– Помоги нам выбраться из этой передряги и тебе перепадет два ляма. Я отвечаю.
Аркадий скривился:
– Нет девочка, я в такие игры не играю. И против Борисовича точно не попру. Ладно… если жрать не хотите, тогда я лучше пойду. Будем ждать, что теперь твой папаша решит.
Он развернулся и направился на берег, к катеру.
Злобный Семен сидел в двадцати шагах, держа автомат наготове и злобно косясь на нас.
– Я писать хочу! – громко сказала Вика.
– Писай прямо здесь. Я тебя никуда не поведу, – ехидно сказал Семен и расхохотался.
Вика заскрежетала зубами, и тихо, почти беззвучно, заплакала…
После завтрака, который мне показался хуже, чем в тюремной камере, меня тихо подозвал сосед по палате Валера.
– Слушай, Мишка, тут дело такое… У Петровича сегодня День рождения, – он кивнул на толстяка в гипсе, – а поскольку, ты у нас в палате один ходячий, тебе и идти.
– Куда идти?
– За литром.
– Да вы с ума сошли, собрались распивать водку в больнице?
Толстяк повернулся набок в нашу сторону и печально шмыгнул носом:
– Полтинник сегодня исполнилось. Не знал я, что в больнице придется юбилей встречать…Настроение совсем ни к черту…
– Ладно. Я схожу. Только сама…хм, сам – пить не буду, даже не уговаривайте.