– Ну так что, Нико?
«Замри, Нико, замри. Если спокойно стоять, папа исчезнет».
– Никто не считает тебя больным, Нико. Мы просто хотим понять, можно ли всё наладить… решить твою проблему.
«Плыви-небо».
– Ты понял?
«Плыви-небо».
– Нико…
«Плыви-небо».
Папа положил салфетку, посмотрел на маму, затем на Нико и вышел из комнаты.
«Я выиграл, – подумал Нико. – Папа уплыл прочь».
Он сел за стол, улыбаясь.
«Я выиграл, Клаудия. Сегодня выиграл я».
К л а у д и я: Психотерапевт?
Н и к о: Ага. Мозгоправ.
К л а у д и я: Хорошо. Может, он и вправду поможет тебе.
Н и к о: Ты шутишь?
К л а у д и я: Ну, ты же немного сумасшедший, Трамонтана.
Н и к о: Перестань, ладно?
К л а у д и я: Да ладно, Нико, иногда ты выходишь из себя.
Н и к о: Все иногда выходят из себя. Это что, болезнь?
К л а у д и я: Ну ладно, только не злись. Ты рисуешь?
Н и к о: Да.
К л а у д и я: Что?
Н и к о: Свой сон.
К л а у д и я: И что это?
Н и к о: Если я тебе расскажу, ты скажешь, что мне действительно нужно к психотерапевту.
К л а у д и я: Да ладно, не буду.
Н и к о: Хорошо. Тогда приходи посмотреть.
К л а у д и я: Сейчас?
Н и к о: Ну да, а что?
К л а у д и я: Уже полночь.
Н и к о: И что? Я не хочу спать.
К л а у д и я: Ты думаешь, родители отпустят меня в полночь?
Н и к о: Ну и зануда.
К л а у д и я: Сейчас полночь, Нико. Тебе бы тоже не разрешили.
Н и к о: Наверное. Сегодня я выиграл в плыви-небо.
К л а у д и я: Я же видела, как ты жульничал.
Н и к о: Не с тобой, с отцом.
К л а у д и я: Ты играл в плыви-небо с отцом?
Н и к о: Почти… Давай, приходи на десять минут.
К л а у д и я: Я не могу, Нико.
Н и к о: Зануда.
К л а у д и я: Спокойной ночи, Трамонтана.
Н и к о: Зануда.
К л а у д и я: ☺
Нико бросил телефон на постель. Он посмотрел на водоросли – длинные, скрученные, нарисованные сплошными черными линиями. Они росли вверх и обвивали стены. Среди водорослей была рыбка. Маленькая, одинокая рыбка в этой густой трясине, одна мысль о которой наводила жуткий страх. Клубок из переплетенных растений пугал, потому что из него нельзя было выбраться. Чем больше сгущались и срастались водоросли, тем меньше свободного пространства оставалось вокруг рыбки.
Нико должен был выйти. Или Нико, или рыбка. Кто-то один. Он должен был вырваться из этой черноты, которая мешала дышать им обоим.
Нико бросил маркер на стол и накинул куртку.
В гостиной шумел телевизор. Какая-то дурацкая мелодия, возможно, телевикторина с призами.
Нико тихо спустился по лестнице. Он ещё не знал, говорить ли папе, что идет прогуляться. Нико отлично понимал, что отец его не отпустит. Но ведь он выиграл в плыви-небо. Разве Нико не мог сказать: «Привет, па, я выйду ненадолго», и на самом деле так поступить?